39. «Есть только ты. Есть только то…»
Есть только ты. Есть только то,
Что белым светом залито:
Сознанье сделанного зла.
Но для того и жизнь ползла,
Жгла, мучила, сбивала с ног,
Чтобы сегодня я не мог
Связать слова…
Я больше их не перечту.
Пускай же бьются лбом,
И с жизнью путают мечту,
И движутся в любом
Порядке…
Я говорю, что ты невинна,
Что ночь глядит в твои глаза,
А в хрусталях пылают вина,
А в облаках летит гроза.
Я не сойду с ума от гула
В проросших как лопух ушах.
Что бы ни било, как ни гнуло —
Есть у меня летящий шаг.
Я снова твой подол целую,
Как тень лежу у милых ног
И помню всю любовь былую,
Которой выразить не мог.
Мне не в чем сознаваться! Годы,
Театры, книги, ветры, сны
Шли для такой вот непогоды,
Для пиршества такой весны,
Для дико оскорбленной тени,
Для мокрых, несмотрящих глаз…
И всё черно. И всё смятенье.
И дышат гибелью растенья,
И ветер ненавидит нас,
40. 31 ДЕКАБРЯ
Этот час не похож на другие часы.
Горячась от блистания близкой красы,
Я готов! Но и ты мне, конечно, ответишь
За ошибки годов и за всю эту ветошь.
За горячку в крови, догоревшей дотла,
Ты ответишь, хоть скатерть сорви со стола!
Всеми струнами грянь, во всё горло рыдая,—
Ты ответишь за музыку, дрянь молодая!
Не сгорел же я в этом хорошем году,
Если буду поэтом — так не пропаду!
Бьет двенадцатый час. Ты смеешься? Прижалась?
Или думаешь — сбудется наоборот?
Но мне нужен, как хлеб, и не нужен, как жалость,
Этот сломанный смехом малиновый рот.
Понимаешь ты? Если бы куклой была ты,
Я и то разбудил бы фарфоровый мозг,
Достучался, дозвался, добился крылатой
Сердцевины, закутанной в шелковый лоск.
Ты не слушаешь? Это
С тобой говорит
Не похмелье поэта,
А время и ритм.
Ты не слушаешь, сон
Золотой и безмозглый!
Тонкий хлыст занесен
На высокие козла.
Облегченно и колко
Звенят провода.
Унеслась одноколка
Твоя навсегда.
41. ПРИБЛИЖАЕТСЯ ВРЕМЯ
Приближается время осенних пиров,
Учащенное сердцебиением встреч,
Отягченное всяким добром до краев.
О, бессонница! Только бы мне подстеречь
Первый приступ!
Я выдумки литератур
Позабыл бы и снова собрал для нее,
Поднял на ноги ночь. Начинается штурм.
Наконец начинается время мое!
Это в грохоте республиканских камней
Начинается время стихов и любви.
Это поезд летит. Это где-то ко мне
Протянула ты добрые руки свои.
О, я знаю, ты спишь! Но ширяет вокзал
Без исхода стеклянными крыльями в дождь.
Это он мне сегодня не спать заказал.
Это там, за чертой полустанков и рощ,
Горизонт уже начал сереть.
И опять
Начинается время осенних пиров,
Электричество, бодрость, желанье не спать
На ветру, под дождем, для тебя…
42. ЗОЯ
Я «молнии» слал в эту мглу дождевую, —
Мне сдачу давали с квитанцией вместе.
Ты снилась мне каждую ночь. И живу я
Придуманной жизнью, придуманной вестью —
Тобою!
О да! Это всё еще длится.
Ни годы, ни грусть ничего не могли
Решить. И когда ты кивала вдали,
Смещались квадраты и путались лица.