Единожды застали нас вдвоем,
А уж угроз и крику — на весь дом!
Как первому попавшемуся вору
Вменяют все разбои — без разбору,
Так твой папаша мне чинит допрос:[265]
Пристал пиявкой старый виносос!
Уж как, бывало, он глазами рыскал[266] —
Как будто мнил прикончить василиска;[267]
Уж как грозился он, бродя окрест,
Лишить тебя изюминки невест
И топлива любви — то бишь наследства;
Но мы скрываться находили средства.
Кажись, на что уж мать твоя хитра, —
На ладан дышит, не встает с одра,
А в гроб, однако, все никак не ляжет:
Днем спит она, а по ночам на страже,
Следит твой каждый выход и приход;
Украдкой щупает тебе живот
И, за руку беря, колечко ищет;
Заводит разговор о пряной пище,
Чтоб вызвать бледность или тошноту —
Улику женщин, иль начистоту
Толкует о грехах и шашнях юных,
Чтоб подыграть тебе на этих струнах
И как бы невзначай в капкан поймать;
Но ты сумела одурачить мать.
Твои братишки, дерзкие проныры,
Сующие носы в любые дыры,
Ни разу, на коленях у отца,
Не выдали нас ради леденца.
Привратник ваш,[268] крикун медноголосый,
Подобие Родосского Колосса,
Всегда безбожной одержим божбой,
Болван под восемь футов вышиной,
Который ужаснет и Ад кромешный
(Куда он скоро попадет, конечно), —
И этот лютый Цербер наших встреч
Не мог ни отвратить, ни подстеречь.
Увы, на свете уж давно привычно,
Что злейший враг нам — друг наш закадычный:
Тот аромат, что я с собой принес,
С порога возопил папаше в нос.
Бедняга задрожал, как деспот дряхлый,
Почуявший, что порохом запахло.
Будь запах гнусен, он бы думать мог,
Что то — родная вонь зубов иль ног;
Как мы, привыкши к свиньям и баранам,
Единорога[269] почитаем странным, —
Так, благовонным духом поражен,
Тотчас чужого заподозрил он!
Мой славный плащ не прошумел ни разу,
Каблук был нем по моему приказу;
Лишь вы, духи, предатели мои,
Кого я так приблизил из любви,
Вы, притворившись верными вначале,
С доносом на меня во тьму помчали.
О выброски презренные земли,[270]
Порока покровители, врали!
Не вы ли, сводни, маните влюбленных
В объятья потаскушек зараженных?
Не из-за вас ли прилипает к нам —
Мужчинам — бабьего жеманства срам?
Недаром во дворцах вам честь такая,
Где правят ложь и суета мирская.
Недаром встарь, безбожникам на страх,
Подобья ваши жгли на алтарях.[271]
Коль врозь воняют составные части,
То благо ли в сей благовонной масти?
Не благо, ибо тает аромат,
А истинному благу чужд распад.[272]
Все эти мази я отдам без блажи,
Чтоб тестя умастить в гробу... Когда же?!
Возьми на память мой портрет;[274] а твой —
В груди, как сердце, навсегда со мной.
Дарю лишь тень,[275] но снизойди к даренью:
Ведь я умру — и тень сольется с тенью.
...Когда вернусь, от солнца черным став
И веслами ладони ободрав,
Заволосатев грудью и щеками,
Обветренный, обвеянный штормами,
Мешок костей, — скуластый и худой,
Весь в пятнах копоти пороховой,
И упрекнут тебя, что ты любила
Бродягу грубого (ведь это было!) —
Мой прежний облик воскресит портрет,
И ты поймешь: сравненье не во вред
Тому, кто сердцем не переменился
И обожать тебя не разучился.
Пока он был за красоту любим,
Любовь питалась молоком грудным;[276]
Но в зрелых летах ей уже некстати
Питаться тем, что годно для дитяти.
вернуться
...папаша мне чинит допрос... — Г. Кружков (Алхимия любви / Сост. и пер. Г.М. Кружков. М., 2005. С. 299-313) считает, что концепт дублирует практику полицейского преследования католиков и инакомыслящих в елизаветинской Англии.
вернуться
...он глазами рыскал... — В оригинале — «glazed eyes». Возможно: 1) бельмо; 2) слезящиеся от старости или болезни глаза; 3) взгляд сквозь очки.
вернуться
Василиск — Вслед за Плинием (ЕИ, VIII, 33; XXIX, 19) считали, что василиск убивает человека взглядом или запахом. Средневековая традиция (в частности, в трудах немецкого философа и теолога Альберта Великого) добавила, что василиск сам погибает, если человек увидит его первым. Согласно средневековой теории зрения, глаз сам излучает свет. Возможно, пассаж написан под влиянием И. Кеплера («Astronomiae Pars Optica», опубликована в 1604 г.), где была изложена и доказана концепция глаза и зрения, близкая к современной.
вернуться
Привратник ваш... — Ср. с образом привратника в элегиях Овидия (ЛЭ, I, 6). Родосский колосс — статуя Гелиоса на о. Родос, созданная в конце III в. до н.э. ...Как мы, привыкши к свиньям и баранам... — В оригинале — инвектива против общества современной Донну Англии, состоящего из покорного скота и охраняющих его собак. В 1597 г. пьеса Б. Джонсона и Т. Нэша «Собачий остров» (The Isle of Dogs — название территории в излучине Темзы ниже Лондона) была запрещена за клевету и подстрекательство к мятежу, все экземпляры уничтожены.
вернуться
Единорог — Вслед за Плинием в Средние века подчеркивались редкость, неукротимость и свободолюбие единорога. Рогу приписывались сильные лекарственные свойства и способность нейтрализовать любые яды. Тертуллиан видел в единороге религиозный символ, в «Физиологе» единорога может усмирить только девственница. Акт усмирения — символ Воплощения Христа и смены божественного гнева на милость. Декоративные изображения девственницы, усмиряющей единорога, и охоты на единорога были популярны в XV-XVI вв.
вернуться
О выброски презренные земли... — В конце XVI в. «the perfume» употреблялось в значении «ароматическое вещество»; к этим веществам относились благовония, духи, эфирные масла, ароматические мази растительного, минерального и животного происхождения, составные части которых не всегда отличались приятным запахом и достойным происхождением.
вернуться
...Подобья ваши жгли на алтарях. — Ароматические благовония использовались и используются в религиозных церемониях: ладан, мирра, кедровая смола.
вернуться
...А истинному благу чужд распад. — Распространенный аргумент против арианской ереси, атомарной теории Демокрита и Дж. Бруно.
вернуться
Датируется 1596/97 г., когда Донн принимал участие в морских экспедициях против испанцев (см. примеч. к «Шторму» и «Штилю»). Но в тексте нет данных для такой идентификации.
вернуться
Возьми на память мой портрет.. — Возможно, герой дарит свое миниатюрное изображение. Портрет Донна — так называемая гравюра Маршалла (1591) — считается копией с утерянной миниатюры.
вернуться
Дарю лишь тень... — Слово «shadow» могло употребляться в значении «изображение», «портрет» (Шекспир У. Два веронца, V, 4, 197). В поэзии Донна часто варьируется мотив соотношения между копией и оригиналом.
вернуться
..Любовь питалась молоком грудным... — 1 Кор. 3:1-2, Евр. 5:13-14.
вернуться
Заглавие «Recusancy» принадлежит X. Гарднер, как и заголовки других элегий, приводимые в угловых скобках.