РАССКАЗ О ГОРОЖАНИНЕ И ЕГО ЖЕНЕ[365]
Вреда я не желаю ни шуту,
Ни лорду, ни калеке на мосту,
Ни рыцарю, судье иль шарлатану,
Ни плуту, ни в отставке капитану,
Ни рогоносцу... Я строкой своей
Заплывших жиром не хлещу свиней.
Клеветником я не был и не буду,
Хоть сам, признаться, вижу их повсюду.
И кары не страшусь — ведь мой рассказ,
Клянусь, о лорды, не заденет вас!
На днях верхом старик с женою ехал...
Я их нагнал, и началась потеха:
Она была собою недурна
И, вероятно, для утех годна.
Вдруг вижу — муж распутный обернулся
И к женке с поцелуем потянулся.
Супруг, конечно, ехал впереди,
А дама помещалась позади.
Чтоб завести знакомство, очень скоро
Со стариком я начал разговоры.
Я спрашивал: болеют ли чумой,[366]
Купцы ведут ли на таможнях бой,[367]
И что в Виргинии,[368] и, нам на горе,
Уорд[369] пиратствует ли в Южном море,
И как на бирже лондонской дела,[370]
Той, что открыта лишь на днях была,
Закончены ль Олдгейтские ворота,[371]
Торговцев много ль перешло в банкроты.
Но он в ответ был сумрачен и горд,
Как до лохмотьев обнищавший лорд.
Лишь да и нет бормочет — не иначе...
Тут я о прибылях беседу начал;
Тогда он малость развязал язык:
«Эх, добрый сэр, — так мне сказал старик, —
В делах и двор, и город пошатнулись...»
(Тут мы с его женой перемигнулись!)
А он ораторствовать продолжал
И наше время гневно обличал.
Он говорил, что все отменно плохо,
Хвалил он только Эссекса эпоху:[372]
«То был поистине великий век!
И нынче славы жаждет человек,
Но пыл его расчеты охлаждают,
О подвигах и думать не желают.
Ростовщиков кругом полным-полно,
Повсюду сводни, шлюхи и вино,
Лишь королевским фаворитам льготы,[373]
А бедняки без хлеба, без работы.
И так у многих прахом жизнь идет:
Сперва он еле на ноги встает,
Но минет год, и он уже банкрот».
От злости он все больше распалялся
И мне почти изменником казался.
Он утверждал, что нынче нет стыда:
Когда во храме служат иногда
Молебствие во здравие лорд-мэра,[374]
Толпа вопит «Аминь!» без всякой веры.
Не знаю, до чего б дошел старик,
Но тут, как избавленье, вдруг возник
Вблизи гостеприимный облик зданья
Таверны, где гостили горожане.
Я предложил ему сюда зайти
Немного подкрепиться по пути.
А он был полон злобы и печали,
Как будто их в дороге обокрали,[375]
И грубо отказался, хоть жена
Твердила, что она утомлена.
Что ж было делать? Тут я с ним простился,
Но адрес все-таки спросить решился,
Он дал и йосулил стакан вина,
Но больше обещала мне жена!
Увериться, что верных женщин нет,[377]
Увы, с тобой мне довелось, мой свет!
Я размышлял: «Ужель она так лжива,
Лишь оттого, что так она красива?»
И юной прелести ли это знак,
Что ты не ладишь с правдою никак?
Ты думаешь, что небо глухо, слепо
И с рук сойдет тебе обман нелепый?
Ужель все клятвы — дымка над водой,
Что ветер вдаль уносит за собой?[378]
Иль в женском знойно-ледяном дыханье
Нам жизнь и смерть предречены заране?[379]
И кто бы вообще подумать мог,
Что нежных слов струящийся поток
И вздохи, что навек сердца скрепляют,
И сотни клятв, что слезы исторгают,
И сладость поцелуев на устах, —
Что все это блаженство — только прах?
Ты в долг брала, чтоб откупиться штрафом?
О да, теперь я думаю со страхом,
Что все ты говоришь наоборот,
И ложь твоя меня уж не проймет.
Хоть женщины стремятся к наслажденьям,
Тебя одну считал я исключеньем!
Любимая, хоть ревность жжет мне грудь,
Я сам тебя влеку на страшный путь...
Но верю, что скорее в небосводе
Погаснет солнце, смерть неся природе,
Скорее реки потекут назад[380]
Иль Темзу летом льды загромоздят,[381]
Скорей изменится земли движенье,
Чем ты свое изменишь поведенье.
Но кто же тот, кому, не чая зла,
Доверить наши тайны ты могла?
Из-за него теперь пришлось нам туго,
Мы сгоряча во всем виним друг друга.
Кому-то наши речи и сейчас
Доносит он, подслушивая нас.
Пусть, заклеймен проклятьем окаянным,
Он бродит Каином[382] по дальним странам,
И пусть его преследует нужда,
Изобретательная, как всегда,
Пусть от него любой отводит взоры,
Пусть сам он изнывает от позора,
Пусть Бога отвергая, он живет,
И в муках, нераскаянный, умрет.
Пусть волки это сердце растерзают,[383]
Пусть коршуны глаза повыдирают,
Пусть кабаны кишки его сожрут,
А злой язык пусть вороны склюют,
И пусть грызут дворцовые собаки
Его застывший труп, сшибаясь в драке!
Теперь конец проклятьям! Пусть любовь
Во мне, как пламя, возникает вновь,[384]
И в этом верном рыцарском служенье
Пусть днями станут краткие мгновенья.
Так радует художника всегда
Не результат, а самый ход труда.
С тех пор, как ты любовь мне подарила,
Я стал хвалить все то, что ты хвалила:
Попав на пьесу или маскарад,[385]
Актерам тем же был я хлопать рад,
Но, слово дав себе держаться скромно,
Вдруг в дерзости срывался неуемной.
И постепенно стал я понимать,
Что, как недуг, любовь легко поймать.[386]
Мы дорожим как высшим счастьем ею:
Найти легко, а сохранить труднее.[387]
В одно мгновенье ты любовь зажег,
А как сберечь потом на долгий срок?
вернуться
Одна из немногих элегий, которая точно датирована (конец 1609 — начало 1610) по упоминанию современных событий (см. ниже). Авторство Донна ставится под сомнение большинством исследователей. А. Паттерсон признает авторство Донна на основании типологической близости с «Сатирой IV» и использования донновского приема «подстрекательства через посредника» (sedition by proxy). Стихотворение написано в духе фабльо — короткой средневековой стихотворной повести, обычно сатирического или комико-эротического содержания.
вернуться
...болеют ли чумой... — Списки с указанием смертей от разных болезней еженедельно вывешивались в Лондоне. Особые чумные списки впервые появились во время лондонской эпидемии 1592-1593 гг. В 1606-1610 гг. число умерших от чумы в неделю могло доходить до 30 человек.
вернуться
...Купцы ведут ли на таможнях бой... — Должность таможенника покупалась, и чиновник стремился ее быстрее окупить и получить прибыль.
вернуться
Виргиния/Вирджиния — колония Англии в Северной Америке, названная в честь Елизаветы I. В 1609 г. было предпринято две экспедиции в Вирджинию, в том же году Донн обратился с просьбой предоставить ему должность секретаря Виргинской компании, но ходатайство было отклонено.
вернуться
Уорд — Джон Уорд (около 1552-1622), известный средиземноморский пират, имел базы в Марокко и Тунисе. Перешел в ислам, взяв имя Юсуф Реиз. Персонаж баллад и нескольких пьес.
вернуться
...И как на бирже лондонской дела... — «The Britain Burse», открытая в 1609 г.
вернуться
...Олдгейтские ворота... — ворота в средневековой городской стене Лондона, были снесены в 1606 г. и заново построены в 1609 г.
вернуться
...Хвалил он только Эссекса эпоху... — Роберт Девере, 2-й граф Эссекс (1566-1601), стал фаворитом Елизаветы I в 1587 г. Руководил каперскими экспедициями в Испанию (Азорские острова, Кадис) и неудачной компанией в Ирландии. Был казнен по обвинению в государственной измене.
вернуться
..Лишь королевским фаворитам льготы... — Речь идет о монополии (см. примеч. к «Сделке с любовью»).
вернуться
Лорд-мэр — глава самоуправления лондонского Сити, избирался корпорацией гильдий сроком на один год.
вернуться
...Как будто их в дороге обокрали... — Аллюзия на эпиграмму «Греческой антологии» (IX, 44): некто спрятал золото в сосуд и зарыл его, а вор откопал клад, обвязал веревкой и поднял из ямы. Владелец, обнаружив в яме вместо золота веревку, с горя повесился на ней.
вернуться
В 1640 г. напечатан другой вариант элегии, приписанный Б. Джонсону издателем его сборника «Подлесок». X. Гарднер считает наиболее вероятным автором юриста, дипломата сэра Томаса Роу (1581-1644), многолетнего друга Донна.
вернуться
...верных женщин нет... — См. примеч. к «Изменчивости».
вернуться
... Что ветер вдаль уносит за собой! — Ср.: Катулл. Книга стихотворений, 70, 3,4.
вернуться
Иль в женском знойно-ледяном дыханье / Нам жизнь и смерть предречены заране? — Женщина, рождая человека, одновременно обрекает его на неизбежную смерть.
вернуться
...Скорее реки потекут назад... — Adunata — перечисление невозможного — классический мотив античной любовной поэзии (см.: Проперций. Элегии, II, 15, 29-36; Овидий. Скорбные элегии, VIII, 1-10).
вернуться
...Иль Темзу летом льды загромоздят... — Климатические условия Англии в XVII в. были более суровыми, и Темза зимой часто покрывалась льдом.
вернуться
...бродит Каином... — Каин — сын Адама и Евы, убивший своего брата Авеля, проклятый Богом и изгнанный скитаться (Быт. 4:8-16).
вернуться
Пусть волки это сердце растерзают... — Ср.: Катулл. Книга стихотворений, 108, 3-6.
вернуться
Пусть любовь / Во мне, как пламя, возникает вновь... — Ср.: ЛЭ, III, 2, 1-7.
вернуться
...Попав на пьесу или маскарад... — В оригинале упоминаются «маски» — короткие аллегорические костюмированные представления обычно пасторального содержания, популярные у аристократии. Актерами были придворные и члены королевской семьи. Известны многочисленные маски Б. Джонсона, Т. Кемпиона и др.
вернуться
...как недуг, любовь легко поймать. — См., например: AM, III, 2, 1.
вернуться
...Найти легко, а сохранить труднее. — В оригинале — почти дословная цитата из Овидия (Наука любви, II, 13-14).