Без страха мы погибнем за любовь;
И если нашу повесть не сочтут
Достойной жития, — найдем приют
В сонетах, в стансах[41] — и воскреснем вновь;
Любимая, мы будем жить всегда,
Истлеют мощи, пролетят года, —
Ты новых менестрелей вдохнови!
И нас канонизируют тогда[42]
За преданность любви.
Молитесь нам![43] — и ты, кому любовь
Прибежище от зол мирских дала;
И ты, кому отрадою была,
А стала ядом, отравившим кровь;
Ты, перед кем открылся в первый раз
Огромный мир в зрачках любимых глаз —
Дворцы, Сады и Страны, — призови
В горячей, искренней молитве нас,
Как образец любви!
Я дважды дурнем был:
Когда влюбился и когда скулил
В стихах о страсти этой;
Но кто бы ум на глупость не сменил,
Надеждой подогретый?
Как опресняется вода морей,
Сквозь лабиринты проходя земные,[44]
Так, мнил я, боль души моей
Замрет, пройдя теснины стиховые:[45]
Расчисленная скорбь не так сильна,
Закованная в рифмы, не страшна.
Увы! к моим стихам
Певец, для услажденья милых дам,
Мотив примыслил модный[46] —
И волю дал неистовым скорбям,
Пропев их принародно.[47]
И без того Любви приносит стих
Печальну дань; но песня умножает
Триумф губителей моих
И мой позор тем громче возглашает.
Так я, перемудрив, попал впросак:
Был дважды дурнем — стал тройной дурак.
Любовь, когда ты не вполне
Еще моя, то дело плохо:
Иссяк запас усердных клятв, и мне
Не выжать больше ни слезы, ни вздоха.
В твою любовь я весь свой капитал
Вложил: пыл, красноречье, вдохновенье,
Хотя и сам едва ли знал,
Какое обрету именье.
Коль часть его ты отдала тайком
Другому — в горьком случае таком
Мне не владеть тобою целиком.
А если даже целиком
Ты отдалась мне, — может статься,
Другой, меня прилежней языком
И кошельком, сумеет расстараться
И в сердце у тебя любовь взрастит
Которая (дитя чужого пыла),
Увы, мне не принадлежит
И в дарственную не входила.
Но и она уже моя, — зане
Земля твоя принадлежит лишь мне,
И все, что там взошло, мое вполне.[48]
Но если все уже мое,
То жить ни холодно, ни жарко;
О, нет — любовь растет, и для нее
На всякий день я требую подарка.
Хоть, сердце ежедневно мне даря,
Меня ты этим больше обездолишь:
Таинственный закон Любви не зря
Гласит: кто дал, тот сохранил — всего лишь.
Давай же способ царственней найдем,
Чтоб, слив сердца в один сердечный ком,
Принадлежать друг другу целиком!
Мой друг, я расстаюсь с тобой
Не ради перемен,
Не для того, чтобы другой
Любви предаться в плен.
Но наш не вечен дом,
И кто сие постиг,
Тот загодя привык
Быть легким на подъем.
Уйдет во тьму светило дня —
И вновь из тьмы взойдет:
Хоть так светло, как ты меня,
Никто его не ждет.
А я на голос твой
Примчусь еще скорей,
Пришпоренный своей
Любовью и тоской.
Продлить удачу хоть на час
Никто еще не смог:
Счастливые часы для нас —
Меж пальцами песок.
А всякую печаль
Лелеем и растим,
Как будто нам самим
Расстаться с нею жаль.
Твой каждый вздох[49] и каждый стон —
Мне в сердце острый нож;
Душа из тела рвется вон,
Когда ты слезы льешь.
О, сжалься надо мной!
Ведь ты, себя казня,
Терзаешь и меня:
Я жив одной тобой.
Мне вещим сердцем не сули
Несчастий никаких:[50]
Судьба, подслушав их вдали,
Вдруг да исполнит их?
Вообрази: мы спим,
Разлука — сон и блажь;
Такой союз, как наш,
Вовек неразделим.
Когда я умер, дорогая
(Сие бывает каждый раз,
Будь дважды или трижды в час,
Когда тебя я покидаю),
В последний миг, припоминаю,
Когда смертельный хлад меня сотряс,
Я дал себе (другому) на прощанье[51]
Наказ — мое исполнить завещанье.
Хрипя, пред смертью я признался,
Что сам во всем был виноват,
И завещал тебе — не клад,
Но сердце — и на том скончался.
Увы, кругом я обыскался,
Вскрыл ту укладку, где сердца хранят,
Но ничего там не лежало боле:
О стыд — смошенничать в последней воле!
вернуться
...найдем приют / В сонетах, в стансах... — «stanza» (итал.) — комната.
вернуться
И нас канонизируют тогда... — В католицизме существовали два вида канонизации: формальная (богословско-юридический диспут с участием «адвокатов Бога» и «адвокатов дьявола») и эквивалентная (подвижник объявлялся святым при наличии доказательств его «героической добродетели»: мученичества, святости жизни, документальных свидетельств, чудес).
вернуться
Молитесь нам\ — После канонизации можно молить святых о помощи и ходатайстве перед Богом.
вернуться
Как опресняется вода морей, / Сквозь лабиринты проходя земные... — Аристотель сомневался в теории фильтрации воды через подземные каналы, но благодаря Сенеке она была популярна в Средние века.
вернуться
...боль души моей / Замрет, пройдя теснины стиховые... — Петраркистский мотив: поэзия облегчает страдания неразделенной любви.
вернуться
...Мотив примыслил модный... — Некоторые стихотворения Донна при жизни были положены на музыку, иногда поэт писал на мотивы популярных песен («Призрак», «Приманка», «Общность» и др.)
вернуться
...Пропев их принародно. — Условно-поэтическое страдание выносится из интимного мира в социальный.
вернуться
...И все, что там взошло, мое вполне. — По земельному праву, если земля продана, то урожай, выросший на ней, принадлежал новому владельцу.
вернуться
Твой каждый вздох... — Единая душа влюбленных медленно умирает, так как считалось, что с каждым вздохом из тела уходит немного крови, распределяющей душу по телу. О связи крови и души см.: Лев. 17:11; Втор. 16:23.
вернуться
Мне вещим сердцем не сули / Несчастий никаких... — Эней был проклят Дид оной, не сумевшей уговорить возлюбленного остаться с ней (Вергилий. Энеида, IV, 380-387).
вернуться
...Я дал себе (другому) на прощанье... — Отождествление смерти с разлукой — топос любовной поэзии. Метафорически умирающий герой может завещать себе, живому в реальности, исполнить свою последнюю волю.