Читать онлайн "Стихотворения и поэмы" - Донн Джон - RuLit

САТИРА II[568]

Сэр, этот город весь мне ненавистен! Но если есть главнейшая из истин, То есть и зло, какое я бы счел Главнейшим, превосходнейшим из зол. Не стихоплетство, — хоть сия досада[569] Страшней испанских шпаг,[570] чумы и глада, Внезапней, чем зараза[571] и любовь, И не отвяжется, пока всю кровь Не высосет, — но жертвы сей напасти Бессильны, безоружны и отчасти Достойны сожаленья, а никак Не ненависти, аки лютый враг. Один (как вор за миг до приговора Спасает от петли соседа-вора Подсказкой «виселичного псалма»)[572] Актеров кормит крохами ума, Сам издыхая с голоду, — так дышит Органчик дряхлый с куклами на крыше.[573] Другой на штурм сердец стихи ведет,[574] Не ведая, что век давно не тот, Пращи и стрелы не пригодны боле, Точнее попадают в цель пистоли![575] Иной подачки ради в рифму льстит: Он попрошайка жалкий, не пиит. Иной кропает оттого, что модно; Не хуже прочих? — значит, превосходно! А тот, кто разума чужого плод Переварив прескверно, выдает Извергнутый им опус тошнотворный За собственный товар? — он прав, бесспорно! Пусть вор украл из блюда моего, Но испражненья — целиком его. Он мной прощен; как, впрочем, и другие, Что превзошли божбою литургию,[576] Обжорством — немцев, ленью — обезьян, Распутством — шлюх и пьянством — океан.[577] И те, для чьих пороков небывалых В аду не хватит особливых залов,[578] Столь во грехах они изощрены, — Пусть! в них самих есть кара их вины. Но Коский[579] — вот кто гнев мой возмущает! Власть времени, что агнца превращает В барана, а невинный прыщик — в знак Той хвори, о которой знает всяк, Студента превратила в адвоката;[580] И тот, кто рифмоплетом был когда-то, Став крючкотвором,[581] возгордился так, Что даже волочиться стал, чудак, По-адвокатски: «Я вношу прошенье, Сударыня». — «Да, Коский». — «В продолженье Трех лет я был влюблен; потерян счет Моим ходатайствам; но каждый год Переносилось дело...» — «Ну, так что же?» — «Пора де факто и де юре тоже Законно подтвердить мои права[582] И возместить ущерб...» — Слова, слова, Поток судейской тарабарской дичи, Терзающие нежный слух девичий, Как варварская брань иль ветра вой Над монастырской сломленной стеной![583] Я бы простил глупца и пустозвона, Но тот, кто выбрал поприще закона, Преследуя стяжательскую цель, Тот храм Фемиды превратил в бордель. Шурша бумагами, как юбкой шлюха, Он зубы заговаривает глухо, Темнит, — как вор, в темницу сев, темнит, Что, мол, за поручительство сидит; Просителя, что о своем хлопочет, Как королевский фаворит, морочит (Иль сам король); к барьеру напролом,[584] Как бык, он лезет — лгать перед судом. Нет столько в королевской родословной Ублюдков,[585] ни в истории церковной — Содомских пятен,[586] сколько в нем живет Лжи и пронырства; в них его доход. Он оттягать себе намерен вскоре Весь этот край от моря и до моря; Наследников беспечных мотовство — Источник адской радости его. Как смотрит бережливая кухарка, Чтоб не пропало даром и огарка, Мечтая лет за тридцать, может быть, На платье подвенечное скопить, — По крохам собирает он именье, Блюдя азарт картежный — и терпенье. На свитках, что свободно обовьют Полграфства (в наши дни за меньший труд Отцами Церкви славятся иные), Он лихо сочиняет закладные, Бумаги не жалея; так сперва Желал бы Лютер сократить слова Святых молитв, когда, послушный инок, По четкам он читал их без запинок, Но отменив монашескую блажь, Добавил Славу с Силой в Отче наш.[587] Когда же он продажу совершает, То как бы по оплошке пропускает Наследников,[588] — так спорщик-богослов В упор не замечает в тексте слов, Чья суть, коль толковать ее неложно, Его резонам противоположна. Где рощи, одевавшие удел Наследственный? — Мошенник их надел. Где хлебосольство предков? Не годится Усадьбам ни по-нищенски поститься, Ни вакханальствовать: в большом дому Большие гекатомбы[589] — ни к чему; Всё — в меру.[590] Но (увы!) мы ценим вроде Дела благие,[591] но они не в моде, Как бабушкин комод. Таков мой сказ: Его не подвести вам под Указ.[592]