Выбрать главу
…Ее я знаю имя, Молчат теперь о ней И колоннады в Риме, И сфинксы, и Пирей. Ей люб огонь заката И красный, алый цвет… Я ждал ее когда-то, И жду… Сомнений нет!
1915

9. КУПЕЛЬНАЯ ОДА

Паровозы, сбежавшие с ума, Разбитые в тупиках, Тюрьма, Как сломанная рука, Грозящая в небо, Юбки женщин, порванные На знамена И бинты, Города, деревни, Мосты, Сурово кричащие слово древних, Вечно новое слово: «Хлеба!» Разбитые короны, Идущие на слом, Война, ставшая ремеслом, Убивающим законы,— Это ты, Солнце всех небосклонов — Революция!
Когда какой-нибудь Веракруц и я, Рим И село Горбатое Имеют одну судьбу, Одним Кулаком сжаты, Тогда встает один, Другой, третий — Женщины, старики, дети. И поэт впереди, Хотя мало мяса в поэте, Но и он, я верю, годится Как удобрение Полей времен.
И в обломках крушенья, Где слиты сон, Грязь, колеса, кровь, Мозг машин и голов, Лохмотья парчи И боль кричит: «Смерть возьми!» Лежит он — Новый мир — В пеленках Грядущего. Сильного, розового ребенка — Единого, сущего, Силой своего ремесла, Лирной и трубной, Неподкупный Поэт, славь!
1917

10. 27 ФЕВРАЛЯ 1917 ГОДА

Ошибся враг, бесстыдством ловкий, — Преображенным этим днем Не вспыхнут темные винтовки Братоубийственным огнем.
Всё то, о чем мы лишь мечтали, Чем жили долгие года, Вдруг станет близким, как вначале, И победившим навсегда.
Запомни ныне день и год И вырежь даты в славной тверди, — Мы купим радости свобод Хотя бы собственною смертью,
Чтоб через долгие века Запечатлелось неуклонно: В тот день народная рука Разбила царскую корону
О камни темной мостовой, О стены тюрем и подвалов, Как бьет прибой береговой Скорлупы раковин о скалы…
1917

11. ИЗ ПЕСЕН СВОБОДЫ

Ты, кровью святой обагренный, Наш молот борьбы и труда! Народы, несите короны, Мы их разобьем навсегда. Пускай не алмазы сверкают На важных пустых головах, Пускай разольется по краю Свет истин, сражающих мрак.
Кто раз поклонился тирану — Тот будет надолго рабом, Свободы великие страны Велики свободным трудом. Над нами безумцы сидели, А ими владело ничто, Мы слишком их долго терпели И слишком платились за то.
Что было, сгорело в боренье, Но яд не сгорает в крови. Народы, в грядущих движеньях Следите ошибки свои… А те, что ценились богато, Все знаки позорных наград Сегодня в минуты расплаты Народу пускай возвратят.
Мы вышли из дебрей тумана И новой дорогой идем, Быть может, до волн океана Мы знамя свобод донесем. Быть может, в окоп из окопа Пройдет огневая волна И черные троны Европы Падут, как видения сна.
И, сбросив одежды печали, Воскликнут в восставшей стране! «Как долго мы, мертвые, спали, Как страшно мы жили во сне!» Закроются жгучие раны, Растворятся двери гробов, Не будет на тронах — тиранов, Не будет у тронов — рабов.
И красное знамя покроет Наш молот сердец огневых, Ковавший бессмертным героям Оружье сражений святых. И в бури печей раскаленных Послушно ложится руда… Народы! Несите короны, Мы их разобьем навсегда!
1917

12. ПЕРЕКРЕСТОК УТОПИЙ

Мир строится по новому масштабу. В крови, в пыли, под пушки и набат Возводим мы, отталкивая слабых, Утопий град — заветных мыслей град.
Мы не должны, не можем и не смеем Оставить труд, заплакать и устать: Мы призваны великим чародеем Печальный век грядущим обновлять.
Забыли петь, плясать и веселиться, — О нас потом и спляшут и споют, О нас потом научатся молиться, Благословят в крови начатый труд.
Забыть нельзя — враги стеною сжали, Ты, пахарь, встань с оружием к полям, Рабочий, встань сильнее всякой стали, Все, кто за нас, — к зовущим знаменам.
И впереди мы видим град утопий, Позор и смерть мы видим позади, В изверившейся, немощной Европе Мы — первые строители-вожди.
Мы — первые апостолы дерзанья, И с нами всё: начало и конец. Не бросим недостроенного зданья И не дадим сгореть ему в огне.
Здесь перекресток — веруйте, поймите, Решенье нам одним принадлежит, И гений бурь начертит на граните — Свобода или рабство победит.
Утопия — светило мирозданья, Поэт-мудрец, безумствуй и пророчь,— Иль новый день в невиданном сиянье, Иль новая, невиданная ночь!
20 ноября 1918

13. О РОССИИ

Не плачьте о мертвой России — Живая Россия встает, — Ее не увидят слепые, И жалкий ее не поймет.