Из книги «Осенний поезд»
1977–1980
Ночная Польша
Там встречный – в сутанеИль форме парадной,На санках катаньеС горы безвозвратной,В беззвёздную полостьНависшего рваБил утренний колос –И день созревал.
Но ищешь иное –И видишь лишь ночи,Где лист жестянойФевралём исколочен,Где будущих пагуб(Горят адреса) –Что зреющих ягодВ июльских лесах…
Идёт – мостовой ли,Белеющей кроной –Творенье живоеСквозь мир похоронный,И в этой фигуреМеж тлеющих лип –Не двери, а буриЗамкнувшейся – скрип.
Соборно и твёрдоЛицо, словно город, –Старинного родаПоследний аккорд.О Вы, незнакомкаВо мраке до пят,Безжалостно-громкоВ Ваш дом постучат.
Там жертвенный опытПьёшь уксусом с губки,Там ангелов шёпот,Хрустальные кубкиДля крови… Ты помнишь? –Рожденья звезда.И польская полночьВозносит туда…
Напев
1
Привратник покинул пост,Портняжка саван дошил,Но город – как верный пёсУ ног парящей души.
Он жмётся к её следамВсей болью, что в ней жила,Он лает: «Куда? Не дам!..» –Впивается в край крыла.
И память ныряет вспять,Под грудь ледяной волне –Пройдя через смерть, игратьНа дворике детских дней…
2
…И вновь пробуждает шприц –Взглянуть на отёкший двор,Где рук, разговоров, лицСогласный и грубый хор,Как небом над ноябрём,В тугом опьяненье качаясь,Сквозь боль идёт напроломИ близит последний час.
И слушаешь, оторопев:В предсмертном дворе, в толпе,Свершённой судьбы напев –Живым птенцом в скорлупе…
3
…А прежде – почти исчезИль в уличный шум уплыл:Секунды имели вес,Их двигали, как столы.
Контора – и лица тех,Кто видит про службу сны.В директорский – шкаф под орех.Копирка. Годы темны…
И время в гнилом тряпьеОбходит с кружкой дома,И город под пресс-папьеОт страха сходит с ума.
4
…Не в тело напев одет –В бубенчики, в день-деньской:Проулки бегут к воде,Мальчишеских чувств раскол.
В деревьях дрожит восторг –Безудержно широкоРазбросаны сроки строкАпреля сквозной рукой.
Как в детстве руки раскинь,И время раздвинь плечом,И пасти псам городскимЗамкни напева ключом.
По лестнице слёзной слез,Преступный город щадя,Угас в густоте небесИ вспыхнул на площадях.
И меж поминальных огнейЕсть в небе ему свеча,Но если потянется к ней,Почуяв ветер в плечах,
Но если сухим листомВзлетит на пути крутом, –Сожжён смоляным стыдом,Внезапно падёт Содом…
Пригород
Домов полупогасших безразличьеИ пористая пустота ржаная.И, как охотник в ожиданье дичи –Вослед прохожим ночь напряжена.
Пустырь у сердца пригорода. Слева,Ветвями впившись в дремлющий апрель,К нему взывают нищие деревья:Очнись, опомнись, почками прозрей!
И небо, сбросив сумрачную ветошь,На землю сходит, тёплое, и вот –На просветлённом перекрёстке встретишь:В лицо посмотрит и слегка кивнёт…
Полнолуние
Пустая площадь, полная луна,И особняк под снегом двухэтажный –Как холм среди бесплодной белой пашни.И, пятерню подняв, лежит войнаМинувшая. Она заметенаЗабывчивостью зимней. Ей не страшно,Что в кольцах звёзд, громоздка и черна,Её рука дрожит на небе плоском……Томившейся под храмом вавилонским,Под зданьем без проёма и окна, –Легко земле: легчают временаИ белый особняк почти не давитНа сердце. Шевелящиеся дали –Предсердия земли. А ты – душа,Тебя на страже поместил ВсевышнийМеж войнами. Замедли зимний шагМеж пепельной – и огненной, чуть слышной…
Улица
Чем больше взглядов на неё бросают –С небес, из окон, из неё самой –Тем безнадежнее поёт, босая,С распущенными косами, с сумой.
Тем больше душ – недавно отлетевших,Снимая с глаз большие пятаки,Бросают ей. Их снова песня тешит,Шарманка лета, тленью вопреки.