Но теперь вижу: только эти две строчки в ней настоящие. Правда, случается и по-другому… Вот мы перечеркнули почти все песни тридцатых годов. А вы обратите внимание, друзья мои, что в тридцатые годы слова в некоторых самых массовых песнях были, в отличие от какой-нибудь "Катюши" (кстати, того же времени), вовсе не халтурой: ну хотя бы "Тачанка" никому не известного Рудермана. Что мы о нем знаем? Что Михаилом звали? И все. А ведь какая песня!»
Он взял гитару и после длинного, сверху вниз перебора, пропел:
«Ну, первые две строки так, общефольклорные. Но дальше! Это же кинокадр! Балладная краткость, две детали — облако (пыль, то есть) да кони, — и какая динамика! А следующая строчка, ее давно уже никто не понимает, потому что тактику такого боя, естественно, все забыли: как пулеметчик с тачанки стрелял? "И с налета, с поворота" — это ведь, Вася, не просто внутренние рифмы! Пулемет располагался на заду тачанки, иначе своих же коней застрелишь! Значит — подлететь как можно ближе, развернуться и, как сказали бы пираты, "из кормовых орудий…" Вот это и есть “с налета, с поворота". Два слова — и вся тактика боя описана!»
Потом помолчал и добавил: «Ну а поскольку мои массовые песни никак до такого уровня не дотягивали, то я от них и отказался. Ну, непохож тот, забытый, никому не известный Галич, на автора "Кадиша" хотя бы… А?» («Кадиш» Галич справедливо считал одной из самых больших своих удач).
Этот разговор я передаю так, как запомнил и записал по свежим следам. Жалею теперь, что дневников никогда не вел, а только спорадические записи делал — ленился.
В последнем нашем разговоре с Галичем речь зашла о Н. А. Некрасове. Просматривая в редакции радио перед записью на пленку мой очередной текст, Галич предложил мне вместе с ним написать и прочесть получасовую передачу к столетию со дня смерти Некрасова — он его очень любил. Было это 15 декабря 1977 года, около 11 часов утра. Уговорились, что я приду к Галичу домой в три часа, чтоб вплотную заняться передачей. До моего прихода он собирался заехать в специальный магазин, купить какую-то особую американскую антенну к недавно приобретенной им радио-магнитофонной системе.
Перед тем, как идти к нему, я примерно в половине третьего вместе с Виолеттой Иверни, сопровождавшей меня, повернул на улицу Лористон к Максимову. Поднимаясь по лестнице, громко сказал, что зайду только на минуту: Галич ждет меня в три (он жил в нескольких минутах ходьбы от улицы Лористон).
Наверху открылась дверь, на площадку вышел Владимир Максимов — и от него мы узнали ужасную новость: Галич умер полчаса назад. Максимов только что вернулся от него.
Мы тут же бросились туда, к Галичу. Из квартиры еще не ушли пожарники и врач-реаниматор.
Вот что произошло: когда Галич вернулся домой с новой антенной, Ангелины Николаевны не было дома. Он прошел прямо в свой кабинет и уже там скинул пальто на стул. Ангелина Николаевна, вернувшись и не увидев его пальто в передней, решила, что его еще нет дома, и пошла на кухню.
А он в это время уже лежал в кабинете на полу…
Галич совершенно ничего не понимал в технике, но ему явно хотелось поскорее испробовать новую антенну. Он попытался воткнуть ее вилку в какое-то первое попавшееся гнездо. Расстояние между шпеньками вилки было большим и подходило только к одному гнезду, которого Галич, по-видимому, не заметил. Он взял плоскогубцы и стал сгибать шпеньки, надеясь так уменьшить расстояние между ними. Согнул и воткнул-таки в гнездо, которое оказалось под током…
По черным полосам на обеих ладонях, которые показал нам врач-реаниматор, было ясно: он взялся двумя руками за рога антенны, чтобы ее отрегулировать. Сердце, перенесшее не один инфаркт, не выдержало этих 220 вольт.
Рядом с ним на ковре лежали плоскогубцы и антенна…
Когда Ангелина Николаевна вошла в комнату и поняла, что произошло, она распахнула окно, закричала, стала звать пожарников, казарма которых находилась напротив, на другой стороне узкой улицы, потом тут же позвонила Максимову. Прибежали пожарники с врачом-реаниматором (в каждой французской пожарной команде он непременно есть и на все вызовы едет впереди команды). Но было поздно…
Естественно, тут же пошли слухи о том, что Галич погиб «от рук КГБ». Нет, то был чистейший несчастный случай, результат неумелого обращения с электричеством.
Эти слухи об убийстве ходят и до сих пор, не имея ничего общего с фактическими обстоятельствами трагедии.