Тогда же возникли очень серьезные нелады между бывшими студийцами и А. Арбузовым. Пьеса «Город на заре» впервые после войны была поставлена снова в театре имени Евг. Вахтангова (1954 г.) под фамилией одного «автора» — Арбузова. А потом когда в 1956 году Арбузов опубликовал эту пьесу опять под одной своей фамилией, он, по словам Галича, «обокрал павших и живых! Это бы ещё полбеды! Отвратительнее другое — он осквернил память павших, оскорбил и унизил живых!»[21] Галича крайне возмутил этот мелкий плагиат: Арбузов был ведь только редактором коллективно написанной пьесы, а двое из трех настоящих ее авторов не вернулись с войны.
Через много лет, присутствуя при исключении Александра Галича из Союза писателей, Арбузов выступил крайне недоброжелательно, уличая поэта в том, что тот лжет, в частности, в стихотворении «Облака»: «Мне казалось, поэтому, бесконечно оскорбительным, что, когда меня исключали, Арбузов кричал: "Ну, я же знаю Галича, он же не сидел, он же мародер, он присваивает себе чужие биографии!"» — вспоминал позднее Галич[22]. С тем же успехом Арбузов мог бы обвинить Галича в присвоении «биографии» «генеральской дочери» из стихотворения «Песня-баллада про генеральскую дочь», которое тоже ведь написано от первого лица, или даже в присвоении рабочих достижений мастера цеха Клима Петровича!
Когда уже в Париже Галич написал стихотворение «Марш мародеров», то и само это слово, и поворот сюжета — мародеры обвиняют в своих преступлениях победителей, — все это, видимо, явилось эмоциональным откликом на арбузовский поступок: приписав себе пьесу, написанную Галичем и его погибшими соавторами, назвал поэта, да еще при несправедливом исключении из Союза писателей, мародером!
Вместе с Е. Вентцель (писательница И. Грекова) Галич написал комедию «Будни и праздники» (1967–1968), переработав повесть И. Грековой «За проходной», написанную в 1962 году.
Театр-студия МХАТа (позднее театр «Современник») решила открыть сезон 1958 года двумя премьерами, в том числе спектаклем по пьесе Галича «Матросская тишина» (он написал ее давно, сразу после войны). В спектакле были заняты тогда еще никому не известные актеры: Евгений Евстигнеев, Олег Ефремов, Игорь Кваша, Олег Табаков.
На генеральной репетиции присутствовали, по словам Галича, две чиновницы: одна из ЦК КПСС, другая из МК. Одна из них тут же вынесла свое обвинение увиденному: «Как это все фальшиво! Ни слова правды!» В ответ на эту реплику присутствовавший в зале Галич встал и громко сказал: «Дура!» Спектакль был запрещен.
Несмотря на этот инцидент, Галич по-прежнему оставался одним из самых преуспевающих драматургов. Режиссеры продолжали ставить фильмы по сценариям Галича. Он побывал с делегацией Союза кинематографистов в Швеции и в Норвегии, где познакомился и подружился с известным норвежским художником Виктором Спарре.
Но что-то произошло после истории с «Матросской тишиной»… Именно после запрета этого, уже готового спектакля, и Галич изменился, и мир для него изменился. Советский мир, живущий по формуле «была бы только санкция, романтики сестра», становится ему невыносим.
«Не случайна была та бессонная ночь в вагоне поезда Москва — Ленинград, когда я написал свою первую песню "Леночка", — пишет Галич. — …Эта песня, была началом моего истинного, трудного и счастливого пути… И нет во мне ни смирения, ни гордыни, а есть спокойное и радостное сознание того, что впервые в своей долгой и запутанной жизни я делаю то, что положено было мне сделать на этой земле»[23].
Этот выбор в те годы был неизбежен: в палачи или в жертвы? «Сколько раз мы молчали по-разному / Но не против, конечно, а за». И еще: «Сколько бы ни резать ветчину — / Надо ж отвечать в конце концов», — и поэт сделал выбор.
За первой песней последовали еще несколько теперь знаменитых его стихотворений. Е. Евтушенко вспоминает: «Году в 1963-м Галич пригласил меня к себе домой и спел примерно двадцать песен в очень узкой компании. Песни меня поразили пронзительной гражданственной афористичностью: "Но поскольку молчание — золото, то и мы, безусловно, старатели"; "Ах, как шаг мы печатали браво, как легко мы прощали долги, позабыв, что движенье направо начинается с левой ноги"»[24].
Тогда же, по свидетельству Валерия Гинзбурга, кинооператора, брата Галича, родились «Облака». Валерий Гинзбург пишет: «Одной из причин — не только для Галича, а для всего его поколения, я уверен, — было возвращение людей после гулаговских ссылок и лагерей; возвращение нашего двоюродного брата Витеньки, который почти 20 лет просидел в лагере»2[25].