Хожу, мостовым
обминая бока,
вдыхаю дым
табака,
Ничего не кушаю
и не пью –
слушаю
стихи и пою.
Греми, мандолина,
под уличный гам.
Не жизнь, а малина –
дай
бог
вам!
1925
Осень («Лес окрылен…»)*
Les sanglots longs…
Лес окрылен,
веером – клен.
Дело в том,
что носится стон
в лесу густом
золотом…
Это – сентябрь,
вихри взвинтя,
бросился в дебрь, –
то злобен, то добр
лиственных домр
осенний тембр.
Ливня гульба
топит бульвар,
льет с крыш…
Ночная скамья,
и с зонтиком я –
летучая мышь.
Жду не дождусь…
Чей на дождю
след?..
Много скамей,
но милой моей
нет!..
1925
Сентябрьское*
Моросит на Маросейке,
на Никольской колется…
Осень, осень-хмаросейка,
дождь ползет околицей.
Ходят конки до Таганки
то смычком, то скрипкою..
У Горшанова цыганки
в бубны бьют и вскрикивают!..
Вот и вечер. Сколько слякоти
ваши туфли отпили!
Заболейте, милый, слягте –
до ближайшей оттепели!
1925
Бой быков*
В. В. Маяковскому
Бой быков!
Бой быков!
Бой!
Бой!
Прошибайте
проходы
головой!
Сквозь плакаты,
билеты,
номера –
веера,
эполеты,
веера!..
Бой быков!
Бой быков!
Бой!
Бой!
А в соседстве
с оркестровой трубой,
поворачивая
черный
бок,
поворачивался
черный
бык.
Он томился, стеная:
– Ммм-у!..
Я бы шею отдал
ярму,
у меня перетяжки
мышц,
что твои рычаги,
тверды, –
я хочу для твоих
домищ
рыть поля и таскать
пуды-ы…
Но в оркестре гудит
труба,
и заводит печаль
скрипач,
и не слышит уже
толпа
придушенный бычачий
плач.
И толпе нипочем!
Голубым плащом
сам торреро укрыл плечо.
Надо брови ему
подчернить еще
и взмахнуть
голубым плащом.
Ведь недаром улыбка
на губках той,
и награда ему
за то,
чтобы, ярче розы
перевитой,
разгорался
его задор:
– Тор
pea
дор,
веди
смелее
в бой!
Торреадор!
Торреадор!
Пускай грохочет в груди задор,
песок и кровь – твоя дорога,
взмахни плащом, торреадор,
плащом, распахнутым широко!..
Рокот кастаньетный – цок-там и так-там,
донны в ладоши подхлопывают тактам.
Встал торреадор, поклонился с тактом, –
бык!
бык!!
бык!!!
Свинцовая муть повеяла.
– Пунцовое!
– Ммм-у!
– Охейло!
А ну-ка ему, скорей – раз!
Бык бросился.
– Ммм-у!
– Торрейрос.
Арена в дыму. Парад – ах!
Бросается!
– Ммм-у!
– Торрада!
Беснуется галерея,
Торреро на…
– Ммм-у!
– Оррейя!
Развеялась, растаяла
галерея и вся Севилья,
и в самое бычье хайло
впивается бандерилья.
И – раз,
и шпагой
в затылок
влез.
И красного черный ток, –
и птичьей стаей
с окружных мест
за белым платком
полетел платок.
Это:
– Ура!
– Браво!!
– Герой!!!
– Слава ему!
– Роза ему!
А бык
даже крикнуть не может:
ой!
Он
давится хриплым:
– Ммм-уу…
Я шею
хотел отдать
ярму,
ворочать
мышц
шатуны,
чтоб жить
на прелом
его корму…
Мммм…
нет
у меня
во рту
слюны,
чтоб
плюнуть
в глаза
ему!..