Ехали купцы
да из Астрахани,
водкой с икоркой
позавтракали…
Чайники фаянсовые,
рокоты кобзы.
Рубахи распоясывая,
сели купцы.
Грай-играй, машина!
Савва, гогочи!
Мы-ста купецкие,
мы-ста богачи!..
– Руб с полтиной, никак не меньше,
Панфил Парамоныч, да как же можно?..
Ярмарка, ярмарка,
шаляпинский бас,
ярмарка-боярынька,
полный лабаз!
Фатит смекалки
да хитрости –
обмерить, обвесить
да вытрясти.
Гармозы яровчатые
душу веселят,
мужики сноровчатые
пишут векселя.
Водка Ерофеича
споласкивает рот,
купец не робеючи
векселя берет…
Город неприветливый,
жесткий хлеб,
Александра Третьего
черный герб.
Сброшен он, грудастый, –
не разыскивай
того государства
Российского!..
Новые легли
перед ним рубежи,
новая песня,
звени, не дребезжи.
2
В халатах, тюбетейках
приехал Восток,
дело – не потеха,
здравствуй, Мосторг!
Мертвые Морозовы
сюда не придут,
а Продасиликат
и Хлебопродукт.
Не ради наживы
да ко́рысти,
а ради –
стране
чтоб легко расти!
Сеялки, веялки,
плуги, лемеха,
у баяна тульского
тугие меха.
Тракторная музыка,
ах, как хороша,
у завода русского
чудо-душа!
Песня моя,
как расписка твоя,
лети, зазвеня
да посвистывая.
Старое, темное
сотри в порошок,
стало чтоб легко нам
да жить
хорошо!
1927
Тамбов*
1
Усатые,
мундирные,
вращая
крупы жирные,
въезжают
уланы
в какой-нибудь
Тамбов.
Глядят глаза
лорнетные
на клапаны
кларнетные,
и медный
кишечник
вывалил
тромбон.
Из-за кастрюль
и чайников
медлительных
начальников
кокарды
кухарки
увидят
с этажей.
У булочных,
у будочек
закинут
нити удочек, –
письмовник
и сонник
прочитаны
уже.
«В кофточке
оранжевой
я приду
на ра́ндевой,
с бравым
уланом
пойду
на променад.
Ты меня
лишь вызови, –
выйду,
стану визави,
но так,
чтоб хозяйка
не взнала
про меня».
И скинет
белый фартучек,
на стенке
веер карточек,
и пудра
«Леда» –
на шкафчике
ночном.
Он снимет шашку
вескую,
окошко –
занавескою…
Мы же
песню
новую
начнем!
2
Гремят возы
обозные,
проходят
шапки звездные,
и топот
копытный
трогает
панель.
Идем
с тугими нервами,
работой
и маневрами
покажем,
покажем
защитную
шинель.
Не с шашнями,
а с шашками,
с потными
рубашками
едем
по этим
тамбовским
мостовым.
Не вертимся
пижонами
с чиновничьими
женами, –
обходим
дозоры
и на часах
стоим.
Вымерли
усатые,
позеленели
статуи,
а степи
качают
султанов
ковыли.
Гордимся
Первой Конною
и с выправкой
спокойною
внимаем
зарубежному
бряцанию
вдали!..
1927
Разговор с Дмитрием Фурмановым*
За разговорами
гуманными
с литературными
гурманами
я встретил
Дмитрия Фурманова,