Явл. 1-е. Акрополя колонны. Имеется в виду Афинский акрополь. Орудия Круппа – см. прим. 250.
Явл. 2-е. Пентаграмма – в ср. века – магический знак; здесь – красная звезда на борту советского самолета.
Явл. 3-е. Нелюдимо небо-море – перифраз ст. 1 ст-ния Н. М. Языкова «Пловец» («Нелюдимо наше море…»). Спасская башня – см. прим. 36. Мы видели Дворец Советов и т. д. Имеется в виду оставшийся неосуществленным проект здания Дворца Советов в Москве (архитекторы В. Иофан, Б. Щуко, В. Гельфрейх), увенчанного гигантской статуей Ленина с протянутой рукой. Дворец должен был стоять на месте снесенного в 1931 г. храма Христа Спасителя, но строительство, начатое в 1937 г., было прекращено с началом войны. В 1960 г. на основании фундамента Дворца Советов был построен плавательный бассейн «Москва»; в 1990-е гг. храм был выстроен заново.
253. Семь дней недели*
НМ. 1956. № 9, с вар. – Л-62, с вар. – Л-66. Печ. по Л-66 с восстановлением пропущенной ст.: День третий, ст. 53. Публикация поэмы вызвала появление в печати протестующих отзывов (за 1957–1960 гг. их зафиксировано 13). Причем чаще всего поэма разбиралась в «обойме» с другими произведениями, опубликованными после XX съезда КПСС (февраль 1956) и содержащими критику различных сторон советской действительности, – вместе с романом В. Дудинцева «Не хлебом единым», рассказом А. Яшина «Рычаги», а также публикациями М. Алигер, А. Гранина, Л. Зорина, Л. Крона, А. Тендрякова и др., статьями и выступлениями О. Берггольц и К. Симонова. При этом критика не касалась художественной стороны произведений, но сводилась к политическим обвинениям, высказанным с разной степенью резкости. «Это верно, что бюрократическое, бездушное, чиновничье начало есть, то, что стоит поперек дороги к коммунизму и в корне противоречит духу нашего времени. <…> Но кто же из читателей согласится со словами С. Кирсанова из его поэмы против бюрократизма <…>, что его другу от бюрократизма „так душно, трудно дышится, как мне сегодня пишется“. <…> Маяковский, бичуя бюрократизм в „Стихах о советском паспорте“, сумел в то же время с необыкновенной силой выразить свою патриотическую гордость гражданина страны Советов. В поэме же Кирсанова утрачена эта главная политическая музыка, и поэт, увлекшись, нарисовал такую картину, что у нас все и вся задушено бюрократизмом» (Зелинский К. Поэзия и чувство современности: По поводу сборника «День поэзии» // ЛГ. 1957, 5 янв.). «– Возьмем поэму С. Кирсанова „Семь дней недели“, – говорит критик А. Клоччя. – Хотел или не хотел этого Кирсанов, но, мне думается, эта поэма полна глубокого пессимизма. Очень жаль, что журнал „Новый мир“ занимает, мягко выражаясь, не всегда последовательную позицию в борьбе за партийность советской литературы» ([Б. п.] Говорят писатели Украины / Пленум правления СП Украины, 10–12 янв. // ЛГ. 1957, 15 янв.). «На первый взгляд поэма кажется очень далекой от времени и пространства, философической и фантастической, написанной почти эзоповским языком. <…> Можно было бы махнуть рукой на стихотворца: мели, Емеля, твоя неделя. Рассказывай сказки о механическом сердце! Изображай себя единственным защитником человечности <…>. Но от поэмы „Семь дней недели“ не так легко отмахнуться. <…> Поэма в кривом зеркале представляет советских людей, искажает действительность, клевещет на наше общество» (Рябов И. Неделя поэта Кирсанова // КПр. 1957, 5 февр.). «…Серьезные возражения вызывает идейная направленность поэмы С. Кирсанова „Семь дней недели“. В ней присутствует нигилизм в отношении к нашей советской жизни» (Сытин В., секретарь парткома Московской писательской организации. Быть в первых рядах // Московская правда. 1957, 2 марта). «В последние полтора года некоторые советские писатели, изменив правде жизни, опубликовали фальшивые антихудожественные произведения. Борьбу партии за преодоление культа личности они поняли обывательски. <…> (Упоминается десять писателей. –
Э. Ш.) Опытный поэт С. Кирсанов в поэме „Семь дней недели“ благородную идею борьбы против бюрократизма и приспособленчества подменяет однобоким, неверным изображением нашей действительности» (Минасян А. Правда жизни и позиция писателя // Дальний Восток. 1957. № 6, ноябрь-дек. С. 164, 167). «Партия и советский народ отвергли произведения, подобные „Не хлебом единым“ В. Дудинцева или „Семи дням недели“ С. Кирсанова не потому, что там содержится критика наших недостатков. <…> Дудинцев и Кирсанов не видят прекрасного, олицетворенного в советском общественном строе, в труде, созидающем коммунизм <…>. Поэтому их произведения объективно превращаются в клевету на наш общественный строй, на советских людей» (Коган А Труд творчество, красота: К вопросу о социалистическом идеале прекрасного // Урал. 1958. № 5. С. 176). «С сатирической язвительностью С. Кирсанов рисует образ ретивого администратора бюрократа Вторникова <…>. Однако образ Вторникова в поэме предстает – и это ее существенный идейный порок – как своеобразная аллегория, как олицетворение деятелей государственного аппарата вообще» (Храпченко М. Мировоззрение и творчество // Проблемы теории литературы. М., 1959. С. 28). «Писатели В. Дудинцев, А. Яшин, С. Кирсанов в таких извращающих правду жизни и художественно слабых произведениях, как „Не хлебом единым“, „Рычаги“, „Семь дней недели“, грубо нарушили законы жизни, законы искусства и в силу этого „нарисовали искаженную, утрированную картину“, привлекшую „к себе внимание наших врагов, а не друзей“, и за это понесли самое тяжкое для художника наказание – всенародное осуждение их идейно-порочных произведений» (Устинов В. Марксистская диалектика и искусство социалистического реализма // Искусство принадлежит народу: Сб. статей. Л., 1960. С. 275. Автор цитирует здесь высказывания В. Г. Белинского). Противоположная приведенным оценка появилась лишь через два десятилетия после опубликования поэмы: «…Движение времени по дням недели реализуется в расширительном смысле как движение истории, трудовых будней страны, которое захватывает в свой поток героя, формируя его как личность. <…> XX съезд партии осмысляется поэтом как важная веха в жизни народа. Происходит как бы новое „сотворение мира“ (семь дней недели), старинный миф повторяется, переосмысляется, но на новой исторической основе <…>. Кирсановым была намечена и впервые в советской поэзии послевоенного периода так широко выражена тема пути и обновления в ее сугубо лирическом варианте, без описательных картин и объективных образов. „Лирический дневник“ недели, в который автор вкладывает осмысление истории страны за последние годы, – вот что такое поэма Кирсанова» (Долгополов Л. К. Традиции Блока в поэзии 50-60-х годов // Русская советская поэзия: Традиции и новаторство. 1946–1975. Л., 1978. С. 203–204).