ОЧЕРК
Уж веет всё зимой могучею и грозной,
Холодной ясностью сверкает синева;
Октябрьской осени день пышный и морозный,
Готовясь сумраку отдать свои права,
Склонялся к западу... Прощальные, наводят
Тоску, предшествуя медлительной ночи,
И косвенным столбом по комнате проходят
От солнца пыльные лучи!..
Но вдруг природа вся как будто встрепенулась
И светом розовым подернулась... Тогда
По небу далеко и быстро растянулась
Волнистых облаков румяная гряда;
Зарей багровою край неба обложился,
И солнца ярко-золотой,
Невыносимый блеск в доступный изменился,
В шарообразно-огневой!
Мгновенно вспыхнули и жарко погорели
И стекла, и дома, и куполы церквей...
А тени, падая, ложились вкось, чернели,
Всё безобразней и длинней!..
Но закатился шар... Средь быстрых изменений
Заря потухла... Свет погас.
Стемнело. Сумерки... раздумья грустный час,
Надежд несбыточных и горьких сожалений!..
И, сумерки любя, она одна сидит
В пустынной комнате и темной,
И устремленный взор ее полусокрыт
Ресницей длинною и томной.
Чело, склоненное под бременем мечты,
И простота и прелесть положенья,
Ее прекрасные и строгие черты,
Немая музыка движенья —
Всё дышит скукою, печалью и тоской:
Опять зимы черед исправный!
Пора рабочая для жизни городской,
Для суеты ее тщеславной,
Для светских радостей и мелочей пустых!
Пора веселостей обычных,
Где всё — под тяжестью искусственно-простых
Условий, ложных и приличных!..
Так вот что бедной ей грядущее сулит:
Ряд балов и знакомств да женские работы!
Потом, быть может... Что ж?.. потом ей предстоит
Опять смирение, покорность и заботы!..
Но женской участи послушаться она
Всегда без ропота готова;
Лишь изредка, когда в мечты погружена, —
Ее душа стремится снова...
И детство прежнее воскресло перед ней:
Ей вспомнились — деревня, лето,
И роскошь зелени, и золото полей,
Цветы, которыми по прихоти одета,
По мягкой свежести некошеных лугов
Так часто бегала... Те молодые годы,
Когда росла она среди веселых снов,
Под сенью мирною природы!..
И неподвижность вод при тишине ночной:
Деревья спят; не дрогнет колос;
И слышится напев унылый и простой
И чей-то тихий, тихий голос!..
И часто... Но звонят?.. Еще... Она встает;
По милому челу промчалось нетерпенье.
Нарушен строй души!.. Вздохнув, она идет,
Готовя рук приветное движенье...
Как в эти сумерки отрадно было ей!
Когда ж свободное опять настанет время?
Когда?.. Но ближе шум, дверь настежь — и гостей
Идет докучливое племя!
НОЧЬ
В заботах жизни многосложной,
В ее шумливой пустоте,
Далеко мысль о непреложной
Природы дивной красоте!
Так, охлажденных и привычных,
Нас не смущает вид небес,
Ни повторение обычных,
Всегда торжественных чудес!
Но в час внезапный пробужденья
Душе послышится опять
Восторга тихого смятенье,
Мгновений чистых благодать!..
Полны чудес неистощимых
Природы вечные дела!
Полны пространств неизмеримых
Все неба звездные тела!
Идут чредой бессчетной годы,
Один другим теснится век;
Сменились царства и народы,
Преобразился человек!..
А ты стоишь неизменимо,
Не увядаешь ты одна;
Твое убранство нерушимо, —
Всё те же солнце и луна!
Твое безмолвие ночное
Всё то же таинство хранит;
Всё так же небо голубое
Нас неизвестностью манит!..
А ты, которая воспета
Стихами столькими была,
Луна, царица полусвета,
Как много грез ты родила,
Как много снов и вздоров милых!
Повсюду, блеск твой возлюбя,
Толпы мечтательниц унылых
Подъемлют взоры на тебя!..
О, помню я твое сиянье
И целый ряд таких ночей,
И тихий говор, и молчанье
Невольно прерванных речей!
Река, блестя, струилась мимо,
Шумели листья в вышине...
Проснулось всё, что недвижимо
В душевной спало глубине!..
И многих тех, кто в эти ночи
Пытали думой мир иной,
Давным-давно закрылись очи,
Давным-давно их нет со мной!
Так мне теперь предстали ясно
Когда-то милые черты...
И ныне так же ты прекрасно,
И так же тихо светишь ты!
«С ПРЕСТУПНОЙ ГОРДОСТЬЮ ОБИДНЫХ...»
С преступной гордостью обидных,
Тупых желаний и надежд,
Речей без смысла, дум постыдных
И остроумия невежд,
В весельях наглых и безбожных,
Средь возмутительных забав
Гниете вы, — условий ложных
Надменно вытвердя устав!
Блестящей светской мишурою
Свою прикрывши нищету,
Ужель не видите порою
Вы ваших помыслов тщету?
Того, что вам судьба готовит,
Еще ли страх вас не проник?
Всё так же лжет и срамословит
И раболепствует язык!
Не стыдно вам пустых занятий,
Богатств и прихотей своих,
Вам нипочем страданья братии
И стоны праведные их!..
Господь! Господь, вонми моленью,
Да прогремит бедами гром
Земли гнилому поколенью
И в прах рассыплется Содом!
А ты, страдающий под игом
Сих просвещенных обезьян, —
Пора упасть твоим веригам!
Пусть, духом мести обуян,
Восстанешь ты и, свергнув бремя,
Вещав державные слова,
Предашь мечу гнилое племя,
По ветру их рассеешь семя
И воцаришь свои права!..