2
Что, Парашка, молвишь?
Что? Пропал да сгинул!
Знать, любил некрепко,
Коль тебя покинул!
Что цветок весенний
Блекнет, опадает,
Плачет девка, сохнет,
Краса увядает!
День-деньской в работе;
Под вечер, убравшись,
Сядешь под навесом,
Локотком подпершись.
Локотком подпершись,
Смотришь на дорогу...
Подымает сердце
Старую тревогу!
Песню ли затянешь?
Не поется песня!
Прежнее вспомянешь?
Хорошо жилося!
Песню ли затянешь —
Он уж тут, приходит,
Парней созывает,
Хоровод заводит!
Кто статнее станом?
Ростом кто повыше?
Чей громчее голос
Слышен в хороводе?
Под окошком близко,
На пути широком,
Не пройдет, как прежде,
Будто ненароком!
В церковь ли бывало...
Где ж он, горемычный,
Силу молодую
По-пустому тратит?
Иль своя, знать, дома
Надоела доля,
Стосковалось сердце.
Расходилась воля!
Голод, чай, и стужу
Терпит он нередко,
Теплой нет одежи,
Денег ни полушки!
И тулуп овчинный,
Говорят, оставил!
Что ж он нас морочил,
Тешил да забавил!..
Ведают подружки
Грусть твою девичью,
Не затронут горя
Смехом по обычью.
Думают: пусть плачет,
Друга памятует;
Думают: не век же
Девка протоскует!
И гадают правду,
Правду о Параше:
Зацветешь с весною
Ты пышней и краше!
Замуж, с мясоедом,
Много вас повыйдет!
Женихов немало,
Избирай любого;
Матушкиной просьбой,
Батюшкиной волей
Ты с своею горькой
Распростишься долей!
3
Проворен земский; написав прошенье,
Понес его начальству на прочтенье.
«Написано? — сказал бурмистр, — ну, что ж?»
— «Сего числа и месяца и года,
Ананьина села, Хохлово тож,
Крестьянский сын Матвеев Алексей,
Примет таких, не учинив законно —
Противного, до солнечного всхода,
В ночь учинил побег, притом вещей,
Кроме одежи собственной своей,
Не сделав сносу; где ж он — неизвестно.
О чем прошу сей Земский суд покорно
Сие мое прошенье благосклонно
Принять, мне копию с него вручив,
Порядком надлежащим закрепив.
Ну, вот и всё!»
— «И дельно, и проворно».
— «Да что ж, Корнил Демьяныч, не впервой! —
Ответил земский, — трудимся посильно!»
Доволен он Корнильевой хвалой
И пальцы трет кафтанною полой,
Чернилами испачканные сильно.
Готова лошадь. В земский суд Корнил
Решился сам поехать с объявленьем
Да на базар, к купцу и с порученьем...
В телегу сел и пылью запылил!
4
Верст тридцать пять, не больше, от Хохлова
До ближнего лежало городка;
Об нем теперь я не потрачу слова;
Он был как все: гора, овраг, река,
Заставы нет, стена не облегала,
Не видно в нем конца или начала!..
Но издали, казалось, на горе,
Так тесно в нем дома, сады и кровли
Толпилися, приютно для торговли,
И в ясный день при солнечной игре
Кресты церквей горели и сверкали...
Но в городе все врозь они стояли,
Везде пустырь и вдоль его забор;
В средине — площадь, будка и собор,
И подле — дом, взамен другой огласки —
В два яруса, известной желтой краски!
Тот город был не старый и не новый;
А так себе. Вот взъехал; видит он:
Был где-то в церкви праздник; идут вон,
И всё народ служилый и торговый!
Вот, ускользнув от скуки деловой,
В ущерб казне и службе в проволочку,
Попа Кузьмы хорошенькую дочку
Следит в толпе приказный молодой!..
Приходит в суд. На лестнице, в передней,
Толпа крестьян, крестьянок и детей;
Кто так стоит, кто тут же, без затей,
Обедает. Вот волости соседней
Знакомые из ближнего села, —
А в комнате растворенные шкапы,
Столы, писцы, кругом бумаг охапы,
Бумаг, бумаг, бумагам нет числа!..
Его зовут. Чрез комнату проходит.
Чиновный люд глазами косо водит,
Едва взглянул письмоводитель сам,
Макар Фомич. Бурмистр в другую. Там
В усах, дородный, некогда военный —
Теперь в суде, — начальник преотменный
Подписывал бумаги за столом;
Он хорошо с бурмистром был знаком:
«А, старый плут! здорово, что такое?»
— «Да ничего-с, прошеньице пустое»...
— «Давай, давай, посмотрим!.. что, бежал?..
Эх, дурачье! Ведь хуже будет им же!»
И, взяв перо, он твердо написал
Год, месяц, день, и сбоку: «К таковым же!»
«Ну, брат Корнил! измучен, черт возьми!
Ну, веришь ли, день целый за работой,
Всё сам, везде свой глаз, своей заботой!
Беда, беда мне с этими людьми,
Как раз под суд, коль не мое уменье!..
Макар Фомич!.. Вот на тебе прошенье,
А книга, чай, где вписывать, пуста?..»
— «Пуста».
— «Ну, так! А явочных-то много?
Штук десять есть?»
— «Да будет и полета».
— «Ну вот, прошу!.. Приказываю строго,
Чтоб всё сейчас внести и записать,
Чтоб был во всем, как следует, порядок!..
Ну, видишь сам: ни шагу без оглядок!..»