Грозой очистилась держава,Бедой скрепилися сердца,И дорога родная славаТому, кто верен до конца.Царю вослед вся Русь с любовьюИ с теплой верою пойдетИ с почвы, утучненной кровью,Златую жатву соберет.Не русской тот, кто, путь неправыйВ сей час торжественный избрав,Как раб ленивый и лукавый,Пойдет, святыни не поняв.
Идет наш царь принять корону…[10]Молитву чистую творя,Взывают русских миллионы:Благослови, господь, царя!О ты, кто мгновеньем волиДаруешь смерть или живишь,Хранишь царей и в бедном полеБылинку нежную хранишь:Созижди в нем дух бодр и ясен,Духовной силой в нем живи,Созижди труд его прекрасенИ в путь святой благослови! К тебе, источник всепрощенья,Источник кротости святой,Восходят русские моленья:Храни любовь в земле родной!К тебе, любивший без ответаСамих мучителей своих,Кто обливал лучами светаБогохулителей слепых,К тебе, наш царь в венце терновом,Кто за убийц своих молилИ на кресте, последним словом,Благословил, любил, простил![11] Своею жизнию и кровьюЦарю заслужим своему;Исполни ж светом и любовьюРоссию, верную ему!Не накажи нас слепотою,Дай ум, чтоб видеть и понятьИ с верой чистой и живоюНебес избранника принять!Храни от грустного сомненья,Слепому разум просветиИ в день великий обновленьяНам путь грядущий освети!
ЭПИГРАММА НА БАВАРСКОГО ПОЛКОВНИКА
Я лечу, лечу обратно,Я хочу упасть назад,Так на свете всё превратно:Нынче шах, а завтра мат.
«ОПИСЫВАТЬ ВСЕ СПЛОШЬ ОДНИХ ПОПОВ…»
Описывать всё сплошь одних попов,По-моему, и скучно, и не в моде;Теперь ты пишешь в захудалом роде;Не провались, Л[еск]ов.
[БОРЬБА НИГИЛИЗМА С ЧЕСТНОСТЬЮ. (ОФИЦЕР И НИГИЛИСТКА.)]
[От Редакции «Последней странички»
[12] ]
1
В нашу Редакцию, как и во всякую, вместе с статьями удовлетворительными часто присылается авторами самый безрассудный хлам. Сочинители бывают странные. И все обидчиво требуют, чтобы их напечатали с гонораром. Хлам, конечно, нельзя печатать; но дурачество доходит иногда до гениальности. Одну из таких статей, да еще в стихах, помещаем ниже, надеясь удивить читателя. Чтоб быть добросовестными, мы снеслись с автором, не утаив истины, то есть что если и печатаем произведение его, то не иначе как верх нелепости. Он с гордостию дозволил – до того доходит иногда страстишка видеть себя напечатанным. Впрочем, он, наверно, надеется, что публика с нашим мнением не согласится. Скажем прямо: стихи нелепые. Мысль отчасти верна, но глупо выражена. Действительности никакой, ибо нигде не бывает таких портиков. А между тем как будто что-то и верно. Нигилистка объясняется хоть и глупо, но вполне по Дарвину.[13] Офицер тоже выдерживает характер: эстетик и отличается позорною слабостью к полу (le sexe). Так что если б не было так глупо, то было бы, может быть, и умно. Вообще это произведение бездарности, одушевленной благородными чувствами. Впрочем, вот вся эта сцена в стихах с ее ретроградным заглавием.
вернуться
Идет наш царь принять корону.– Коронация Александра II состоялась 26 августа 1856 г. Достоевский писал, что в Семипалатинске, как и по всей России, «день празднования коронации […] был проведен и торжественно и весело» (XXVIII, кн. 1, 264).
вернуться
К тебе, источник всепрощенья ~ Благословил, любил, простил! – Как о высшем примере для Александра II здесь Достоевский говорит о Христе, простившем на кресте своим мучителям и оставившем человечеству завет всепрощения и любви.
вернуться
Просят не смешивать с редакцией «Гражданина». Иногда (но не всегда) редакция «Последней странички» поручается другой посторонней редакции, соответственно к тому предназначенной.
вернуться
Нигилистка объясняется ~ вполне по Дарвину.– В № 29 «Гражданина» от 6 июля 1873 г. была опубликована рецензия H. H. Страхова на третье издание русского перевода книги Ч. Дарвина «О происхождении видов» Отмечая, что труд Дарвина читается «не только специалистами, а массою публики, людьми, питающими притязание на образованность и просвещение», автор подчеркивает, что непонимание теории Дарвина его последователями приводит к извращению мысли ученого, она получает «самый превратный смысл» и в таком виде широко распространяется среди «простодушных читателей». Страхов считал, что последователи Дарвина провозгласили механический взгляд на природу, в то время как сам Дарвин его не придерживался, «а только попытался свести чудесное устройство организмов на случайное приспособление» (с. 810–811). Позднее, в черновых планах к «Братьям Карамазовым» Достоевский сопоставит отношение к учению Дарвина и к богу, рассматривая то и другое как предмет веры (см.: XV, 307).