Увы! Густые кудри слёзы заливают,И влага глаз моих смочила платья лиф,Ей шею оросив,И грудь, что к поцелуям призывает,Там, где живут два розовых цветка,Где разделяются они — но разве вы забыли?Остался аромат,Увы, лишь сладость сохранят шелка,И золотые листья стынут в снежной пыли,Любому сердце грустью омрачат.
Увы! Минули дни, когда Бог совершенствомТебя дарил, и мне досталось от щедрот:Душа твоя — добро,Одежды — милосердье и блаженство,И высшей милостью сияла грудь,В дни те, когда Он призирал за нами;Любовью взор дышал,А к волосам весь мир мечтал прильнуть,И добродетель пребывала в тела храме,Какой не каждого наделена душа.
Теперь, баллада, собери ей маки,Плоды шиповника бесцветные, сухие,Земли холодной злаки,И ноготки, и зелья колдовские,Траву, что высохла и не была пожата;Букет печали ты прижми к груди рукой,Лик Смерти отыщи, пока не гаснет свет,Скажи: «Хозяин раньше был Любви слугой,Теперь тебе служенья дал обет».Склонись пред ней, вздыхая, о баллада,Не оборачиваясь, ей иди навстречу,Да не случится так:Ко мне однажды ты войдешь под вечер,А за тобою — Смерти мрак.
Сад Прозерпины[1]
Здесь, за глухим порогом,Не слышен волн прибой,Здесь места нет тревогам,Всегда царит покой;А там орда людскаяКишит, поля взрыхляя,И жаждет урожаяС надеждой и тоской.
О, род людской! ПостылиМне смех людской и стон;В бесплодности усилийЖнет, чтобы сеять, он.К чему ловить мгновенья,Низать их в дни, как звенья,Не верю я в свершенья,Я верую лишь в сон.
Здесь жизнь — в соседстве смерти,В тенетах тишины,Там, в буйной круговерти,Игрушки волн — челныПлывут, ища удачи…А здесь, здесь все иначе:Здесь, в заводи стоячей,Ни ветра, ни волны.
Здесь, где цветов и злаковНе выбьется росток,Растет лес мертвых маков,Безжизненных осок;И Прозерпина в чащахТех трав, дурман таящих,Для непробудно спящихГотовит сонный сок.
И в травах бессемянных —Бескровные телаУснувших, безымянных,Которым нет числа;Над тишью безутешнойНи синевы безгрешной,Ни черноты кромешной,Лишь призрачная мгла.
Смерть разожмет все руки,Все охладит сердца,Но нет ни вечной муки,Ни райского венца;Без гнева, без участьяЛиству сорвет ненастье,Не может быть у счастьяСчастливого конца.
В венке из листьев палыхОна стоит у врат,От уст ее усталыхСтремится нежный хлад;И все, все без изъятья,Все смертные, как братья,В бессмертные объятьяТекут к ней — стар и млад.
Встречает к ней идущихВсех — с лаской на челе,Забыв о вешних кущах,О матери — земле;Всяк, кто рожден, увянет,В провал времен он канет,И перед ней предстанетЗдесь, в сумеречной мгле.
Любовь, ломая крылья,Спешит уйти сюда;Здесь — тщетные усилья,Пропащие года;Лист, умерщвленный градом,Бутон, сраженный хладом,Мечты и сны — все рядом,Застыли навсегда.
Веселье, грусть — все бренно,Зачем свой жребий клясть?Лишь времени нетленнаБезвременная власть;Чувств призрачна безбрежность,Признаем неизбежность:Оскудевает нежность,И остывает страсть.
Зачем с бесплодным пыломВ судьбе искать изъян?Спасибо высшим силам,Хоть отдых — не обман:В свой срок сомкнем мы веки,В свой срок уснем навеки,В свой срок должны все рекиИзлиться в океан.
Созвездий мириадыСюда не льют лучи,Молчат здесь водопады,Не пенятся ключи;Ни радости беспечной,Ни скорби быстротечной —Один лишь сон — сон вечныйЖдет в вечной той ночи.
Гимн Прозерпине
(после принятия Римом Христианской веры)
Vicisti, Galilæe[2]
В этой жизни успел убедиться — остывает горячая страсть;Назови меня другом, царица, и яви, о богиня, власть.
Ты сильнее, чем день или утро, больше горя и счастья времен;Прозерпина, даруешь нам мудро не печаль и не счастье, а сон.
Сладки танцы голубки, и сладок дух вина от лозы молодой;Но твоим дарам люди рады, не любви и не пене хмельной.
Трижды славен бог Аполлон, его кудри и струны из золота,Нам идти за ним горько — он чудным ликом прекрасен, но холоден.
Я от пенья устал, и венок раздирает мне лоб; на волеОтдохнуть хочу, одинок, от молитв, от восторга и боли. 10
Боги дали дыханье на час; о них больше узнать не суметь,Как любовь, они мучают нас, и они же прекрасны как смерть.
Вас, казнили, о Боги, и вымели вон, и тронов лишили навек,Говорят, что мир освобожден, и не будет страдать человек!
В Граде новые Боги, в цветах, ими порваны ваши плети,Состраданье в Божьих сердцах, и в жалость тела их одеты.
Но, по мне, новизна бесплодна, пошлых дней тщета неприкрыта,Сколько было героев свободных, тех, чья слава ныне забыта!
Это схватка упорных бойцов: само Время и Боги в борьбе,Из Любви иссохших сосцов жизни сок забирают себе. 20
Примиритесь, звенит мой голос, да, вы все, отдохните чуть,От Любви отойдите голой, да ее не иссякнет грудь.
вернуться
2
Ты победил, Галилеянин (легендарные слова, выразившие превосходство христианства над язычеством Рима)