«Преступление Сильвестра Бонара» — роман, выпущенный Франсом уже в довольно позднем возрасте, тридцати семи лет (1881); только в этом произведении впервые с полным блеском развернулось прозаическое мастерство Анатоля Франса.
Критика того времени отметила в романе своеобразие его центральной фигуры — Сильвестра Бонара, члена Института.
Мир Сильвестра Бонара — это мир ученого, проводящего дни в библиотеках, среди рукописей и фолиантов, мир рассеянного чудака, углубленного в размышления. Герой Франса делает лишь случайные вылазки в жизнь, он неловко себя чувствует при этом, он неуклюж и смешон за пределами своего кабинета. Однако вылазки в практическую жизнь, случайные для героя Франса, отнюдь не случайны для авторского замысла. Именно с ними связано все основное идейное содержание романа, они определяют и его своеобразную композицию.
Отмечая новизну и свежесть материала в романе Франса, критика настойчиво отмечала композиционную недовершенность «Преступления Сильвестра Бонара». Этот упрек раздавался впоследствии и в отношении других романов Франса. При всем признании литературного мастерства писателя критики согласно отрицали за ним (да и теперь еще нередко отрицают) мастерство в области фабульного построения, развития интриги и т. п. Одно из первых таких суждений принадлежит Ипполиту Тэну, известному критику-натуралисту. В личном письме к Франсу Тэн упрекает его в том, что две части романа «плохо скреплены одна с другой». Жюль Леметр, тоже весьма влиятельный критик в те времена, пошел еще дальше и безапелляционно говорил о первой и второй частях «Преступления Сильвестра Бонара», как о двух маленьких романах.
Такие отзывы основаны на одном неправильном допущении — на том, что композиция отожествляется с фабулой. Несвязанность фабульных нитей действительно бросается в глаза. Первая часть, носящая заглавие «Полено», совершенно заканчивается в фабульном отношении, когда Сильвестр Бонар получает драгоценную для него рукопись «Золотой легенды». Фабула второй части связана с появлением нового персонажа: молоденькой девушки, которую Сильвестр Бонар выручил из беды. Но от отсутствия единой фабулы нельзя еще умозаключать к отсутствию единой композиции.
Что же заставило Франса объединить под общим заглавием две фабульно разрозненных части? На чем основано их единство в романе? Некоторые из критиков отмечали, что главное внимание читателей «Сильвестра Бонара» было направлено не на фабулу, а на психологическую сторону романа, на обрисовку своеобразной личности главного героя, на анализ его характера.
Необычный, новый в литературе персонаж, столь не похожий на «героя романа» и, однако же, избранный Франсом в герои, конечно, не мог не заинтересовать читателей. Сильвестр Бонар не раз с удивлением отмечает, как он не похож на окружающих его людей. Человеческая жизнь приобретает в восприятии одинокого чудака ученого совершенно неожиданные пропорции, перспектива смещается, и то, что другим кажется привычным, второстепенным, перерастает для него свои нормальные размеры. Одна из самых ярких черт, связанных с подобного рода восприятием, — любовь к науке, к историческим документам. К ним он пылает подлинной страстью. «Золотая легенда» в неизвестном дотоле списке, которую разыскивает Сильвестр Бонар, превращается для него в далекую возлюбленную, он стремится к ней со всем пылом нетерпеливого любовника. Сильвестр Бонар изображен Франсом с тонким и доброжелательным юмором, полным любви и уважения к благородному, чистому сердцем, одновременно и мудрому и детски-наивному энтузиасту ученому. По мягкости, даже какой-то нежности, юмористического изображения героя роман «Преступление Сильвестра Бонара» можно сравнить разве что с «Записками Пиквикского клуба», при всем несходстве между героями этих двух книг, при всем несходстве между Франсом и Диккенсом. Такая нежность к своему герою в сердце Франса, столь не склонного к нежности, очень знаменательна. Франс любит Сильвестра Бонара как хранителя гуманистических заветов, как человека, свободного от власти мракобесия, от своекорыстных расчетов, от тупости догматизма.