Племя ханжеское, хоть о богах молчи!
Холод в ваших умах, ничто вам Гелиос,
Да и сам Зевс, и бог морей;
Мир ваш мертв, кому вас чествовать?
Утешьтесь боги! Вами украшена песнь,
Пусть даже из ваших имен душа выдохлась,
А есть нужда в глубоком слове,
Мать-Природа, тебя помянем!
О, где ты? Буйно душу мою пьянит
Твое блаженство, словно подслушал я
Украдкой, как на вещей лире
Юноша-солнце, светясь, играет
Свой гимн вечерний, звуков небесных полн;
И вторят все холмы и леса вокруг.
Но путь его лежит к народам,
Где благочестье в чести и ныне.
Где ты? Блаженство полнит всю душу мне,
Пьянит меня: мне все еще видится,
Как, утомлен дневной дорогой,
Бог-светоносец, клонясь к закату,
Купает кудри юные в золоте ...
И взор мой все стремится вослед ему,
Но к мирным племенам ушел он,
Где воссылают ему молитвы.
Земля, любовь моя! Мы скорбим вдвоем
О светлом боге, что отлетел от нас.
И наша грусть, как в раннем детстве,
Клонит нас в сон. Мы как струны арфы:
Пока рука арфиста не тронет их,
Там смутный ветер будит неверный звук,
И лишь любимого дыханье
Радость и жизнь возвратит нам снова.
«Святой Сократ, что же ты чествуешь
Этакого юнца? Нет никого почтеннее?
Так глядишь на него, как будто
Он к сонму богов причтен?»
Кто глубины познал, влюблен в живейшее,
Зоркий зрит возвышенность юности,
И мудрец на закате
Склонен к прекрасному.
«Богоотступник!» — кляли тебя? И брань,
Как ношу, плача, сердце несло, потом
Пленили тело, плоть святую
Бросили в пламя... Почто же, правый,
Не встал по смерти в блеске небесных сил,
Огню не предал клеветников и вихрь
Не вызвал, чтобы пепел диких
Выместь из чрева земли родимой?
Но ты, природа, мать и жена ему,
Его принявшая, ныне забыла ты
Дела людей, и злейший недруг
В той же земле упокоен с миром.
ПЕСНЬ СУДЬБЫ ГИПЕРИОНА[29]
Витаете в горнем свету,
На мягком подножье, Благие!
Божественный дух
Вас облачает в блики —
Так трогают пальцы арфистки
Струны святые.
Безучастно младенчески
Дыханье сна небесного;
Чисто покоясь
В застенчивых почках,
Вечно цветет
Ваша душа,
Блаженный взор
В тишь устремлен
К ясности вечной.
А нам суждено
Блуждать бесприютно,
Страждущий люд
Вечно в пути
От часа слепого
К слепому часу,
Словно вода
От утеса к утесу,
В вечных поисках бездны.
Когда я был дитя,
Бог меня часто спасал
От суда и крика людского,
Я безмятежно играл
С цветами зеленых рощ,
И ветерки небес
Играли со мной.
Как же, сердце, ты
Радовалось траве,
Как та навстречу тебе
Тянула руки свои,
Так же радовал сердце ты,
Отец Гелиос! И, словно Эндимион,
Твоим я был милым,
Луна святая!
О вы, мне верные
Благие боги!
Вы бы знали,
Как душа моя вас любила!
Пусть еще тогда я не звал
По именам вас и вы
Так меня не звали, как люди
Называют друг друга.
Но знал я вас лучше,
Чем когда-либо знал людей,
Я внимал тишине эфира,
Слов людских я не понимал.
Я взращен глаголом
Благозвучных рощ,
Я любить учился
Среди цветов.
На ладони богов я рос.
Заря германцев, битва, настал твой час!
Кровоточащим светом над всей землей
Вспыхни скорей — уже не дети,
Больше не станут терпеть германцы.
Вот и настала битва! Уже с холмов
Потоком бурным ринулись юноши
В долину — встретить войско вражье,
Твердое силой меча, но духом
Вы тверже, чем губителей полчища:
Правое дело дивных родит бойцов,
Они поют хвалу отчизне —
И у бесчестных дрожат колени.
Меня, меня возьмите в свои ряды:
Я не хочу в ничтожестве дни влачить!
Чем ждать бесславной смерти, лучше
Мертвым на жертвенном лечь кургане
вернуться
Эту оду вместе со стихотворениями «Человек», «Сократ и Алкивиад», «Ванини» и «Нашим великим поэтам» Гёльдерлин послал 30 июня 1798 г. Шиллеру, который опубликовал в «Альманахе Муз на 1799 год» (вышел в свет в середине октября 1798 г.) только два: «Сократ и Алкивиад» и «Нашим великим поэтам».
вернуться
Первая публикация — Зойферт в «Ежеквартальнике истории литературы» (Vierteljahrschrift für Literaturgeschichte. 1891. IV. S. 608).
Итальянский философ-пантеист Лучилир Ванини (ок. 1585—1619) был сожжен в Тулузе как еретик за сочинение «О чудесных тайнах природы» («De admirandis naturae arcanis». Р. 1616). Главное произведение Ванини — «Божественно-чудесная и христи- анско-естественная арена вечного Провидения» («Amphiteatrum aeternae providentiae divino-magicum christiano-physicum». Lyon, 1615), из которого Гердер в своем сочинении «Бог. Несколько диалогов» («Gott. Einige Gespräche», 1787) цитирует оду «Бог» («Deo»).
вернуться
Стихотворение написано, по-видимому, во Франкфурте в 1798 г., а может быть, и раньше. Вошло во второй том романа (см. с. 233 наст. изд.). Его место и функция аналогичны «Песне Парок» в «Ифигении в Тавриде» Гёте. Однако контраст между классицистическим текстом Гёте и романтическим духом стихотворения Гёльдерлина очевиден даже на первый взгляд.
Род людской,
Страшися богов!
Бессмертной рукою
Власть они держат
И могут по воле
Направить ее.
Кто ими возвышен,
Страшись их вдвойне!
На тучах, утесах
Стоят их престолы,
Вкруг трапез златых.
Возникнет вражда,
То падают гости
С обидой, с позором
В глубокие бездны
И ждут там напрасно,
Что суд справедливый
От уз разрешит.
Они же сидят,
Блаженствуя вечно
Вкруг трапез златых.
Они переходят
Чрез горы, чрез бездны.
Из пропастей темных,
Дымясь, к ним струится,
Как жертвенный дым
Иль облак прозрачный,
Дыханье титанов,
Задавленных ими.
Властители-боги
От целого рода
Дарующий счастье
Свой взор отвратят
И видеть во внуке
Они избегают
Любимые прежде,
Безмолвно гласящие
Прадеда черты.
(Перевод В. Водовозова)
вернуться
Отрывок, дошедший до нас без заголовка на отдельном листе, предположительно датируется 1797— 1798 гг. Первая полная публикация — К. Т. Шваба в «Hölderlins Ausgewählte Werke» (1874. S. 5).
вернуться
Датируется предположительно 1797 г. Это первый вариант оды «Смерть за родину».
Первый набросок оды относится к 1796 г.
О Schlacht fürs Vaterland,
Flammendes, blutendes Morgenrot
Des Deutschen, der, wie die Sonn, erwacht
Der nun nimmer zögert, der nun
Länger das Kind nicht ist,
Denn die sich Väter ihm nannten,
Diebe sind sie,
Die den Deutschen das Kind
Aus der Wiege gestohlen
Und das fromme Herz des Kinds betrogen
Wie ein zahmes Tier, zum Dienste gebraucht.
(Ср. письмо No 125 брату от 6 августа 1796 г.)