За плечи обнять дорогую.
И я полюбил бы, конечно, тебя,
Когда не любил бы другую.
Для чувств не годны никакие весы,
К другой мое сердце стремится.
Хоть нет у нее золотистой косы
И явно короче ресницы.
Да что объяснять! И, прогулку кляня,
Я пел, я шутил всю дорогу.
И было смешно тебе слушать меня
И больно, пожалуй, немного.
Тут все бесполезно: прогулка, весна,
Кусты и овражки с ручьями.
Прости, я другую любил, и она,
Незримая, шла между нами.
1954
«Рыжик»
У низенькой калитки
Судьба столкнула их.
Блестели солнца слитки
На травах молодых.
Два паренька молчали.
Ведь цель у них одна,
Одни у них печали:
Вот здесь живет она.
Та, что смеется звонко,
О ком их сердце мрет,
Глазастая девчонка —
Колхозный счетовод.
Двоим хоть поругаться,
И, право, как им быть:
Кому из них остаться,
Кому из них входить?
Один не даст подругу
Отбить. Высок, плечист.
Краса на всю округу —
Шофер и футболист.
Другой пониже ростом,
Но ладно, крепко сбит.
Себя он держит просто,
Да бойко говорит.
Дежурный с полустанка,
Фуражка – алый цвет.
Проснувшись спозаранку,
Он даже взял букет.
Большой букет сирени.
А может, зря и брал?
Но, потеряв терпенье,
Высокий вдруг сказал:
– Довольно зря топтаться,
Ждать больше нету сил!
Идем, пора дознаться,
Пусть скажет, кто ей мил.
Все выясним без злобы,
Без драки и без ссор. —
Так порешили оба
И двинулись во двор.
Горел закат над лугом…
Без тропок, целиной
«Краса на всю округу»
Уныло брел домой.
На сердце было тяжко:
Другой остался с ней.
В своей большой фуражке
Гриб рыжик. Ей-же-ей!
А покорил подругу.
Но почему и как?
«Краса на всю округу»
С досадой сжал кулак.
Он шел по первоцветам,
Сердился и не знал,
Что «рыжик» был поэтом,
Он ей стихи читал.
1956
Женщина сказала мне однажды…
Женщина сказала мне однажды:
– Я тебя люблю за то, что ты
Не такой, как многие, не каждый,
А духовной полон красоты.
Ты прошел суровый путь солдата,
Не растратив вешнего огня.
Все, что для тебя сегодня свято,
То отныне свято для меня.
В думах, в сердце только ты один.
Не могу любить наполовину.
Мир велик, но в нем один мужчина,
Больше нету на земле мужчин.
Мне с тобою не страшны тревоги,
Дай мне руку! Я не подведу.
Сквозь невзгоды, по любой дороге
Хоть до звезд, счастливая, дойду!
…Годы гасли, снова загорались
Вешними зарницами в реке.
И слова хорошие остались
Легкой рябью где-то вдалеке.
И теперь я должен был узнать,
Что весь мир – курорты с магазинами
И что свет наш заселен мужчинами
Гуще, чем я мог предполагать.
А потом та женщина, в погоне
За улыбкой нового тепла,
Выдернула руку из ладони
И до звезд со мною не дошла…
Жизнь опять трудна, как у солдата.
Годы, вьюги, версты впереди…
Только верю все же, что когда-то
Встретится мне женщина в пути.
Из таких, что верности не губит,
Ни рубля не ищет, ни венца,
Кто коли полюбит, то полюбит,
Только раз и только до конца.
Будет звездным глаз ее сияние,
И, невзгоды прошлого гоня,
В синий вечер нашего свидания
Мне она расскажет про меня.
– Как же ты всю жизнь мою измерила?
Ворожила? —
Улыбнется: – Нет,
Просто полюбила и поверила,
А для сердца – сердце не секрет!
И пойду я, тихий и торжественный,
Сквозь застывший тополиный строй.
Словно праздник, радостью расцвеченный,
Не постылый вновь и не чужой.
И, развеяв боль, как горький пепел,
Так скажу я той, что разлюбила:
– Нынче в мире женщину я встретил,
Что меня для счастья воскресила!
1958
Она была так хороша собой
Она была так хороша собой,
Что все мужчины с жаром каждый раз
Любой каприз, любой ее приказ
Бросались выполнять наперебой.
А время шло… Тускнел пожар волос.
Она ж не чтила никаких резонов.
И как-то раз, капризно сморщив нос,
Она сказала: – Я хочу пионов!
И вдруг удар: никто не встрепенулся,
На божество никто не поднял глаз.
И только муж пробормотал: – Сейчас. —
Пробормотал, а сам не шелохнулся…
Тогда ей было впору зарыдать.
Она была жалка в своих страданьях.
Как важно в жизни, помня о желаньях,
Возможностей своих не забывать!
1958
Сердце
Милую полюбя,
Я не играл с ней в прятки:
И сердце свое, и себя —
Все отдал ей без остатка.
Но хоть смущена была,
Недолго она колебалась:
Сердце мое взяла,
А от меня отказалась.