Неоднократно Райнис говорил и о конкретном содержании символики «Огня и ночи»: «Если желаете иметь материальное воплощение, субстрат Лачплесиса, думайте о пролетариате». Разумеется, это не следует понимать буквалистски. «Спидола — воплощение культуры, искусства; Лаймдота — свободной, счастливой Латвии». Однако меняются исторические этапы, меняется и конкретная расшифровка символов. Поэт сам допускал несколько трактовок образов, в частности, Лачплесиса, Спидолы.
Так, в заметках от 3 ноября 1916 года он писал:
«Лачплесис — строитель, Спидола — мятежник», а в записках от 24 марта 1911 года сказано следующее: «Все объяснения Огня и Ночи, хотя подчас они противоречат одно другому, являются правильными и мне по душе, потому что символ или человек (символ самого себя) уже внутренне так устроен, что объединяет в себе противоречия природы вообще, которые в противном случае остались бы разъединенными и непостижимыми. Сущность жизни в единстве». В 1908 году Райнис подчеркивал: у поэтического творения «должна быть своя собственная органическая связь с независимой жизнью, с поэтом все обстоит так, как это бывает с отцом, который не в состоянии определить сущности сына».
В заметках к пьесе «Огонь и ночь» от 10 мая 1911 года Райнис дает подробное изложение взглядов, касающихся взаимоотношений и взаимозависимости Лачплесиса и Спидолы — человека и символа:
«Лачплесис повинуется цели, своим идеалам, Спидола только себе непосредственно, ее идеалы в потоке жизни — только собственное отражение. Она преодолевает оцепенелость Лачплесиса, видя в ней безжизненность. Но в конце концов будет побеждена Лачплесисом, ибо увидит, что этот идеал не вне Лачплесиса, не цель, а самая жизнь Лачплесиса. Идеал внутри нас есть наиболее яркое отражение нашей жизни, он определяет направление этой жизни, ее смысл. Оставаться верным идеалу, значит, оставаться верных самому себе. Идеал — душа жизни».
Появление драмы «Огонь и ночь» стало одной из ярчайших страниц истории латышского искусства и общественной жизни. Читатели познакомились с произведением в «Ежемесячнике Домашнего Гостя». В 1909 году к постановке пьесы приступил Новый Рижский театр. Однако, чтобы воссоздать драму во всем ее великолепии и полноте, театру потребовались огромные средства, которых у него не было. Театральная администрация обратилась в различные общества и к частным лицам за ссудой. В короткое время необходимая денежная сумма была собрана. Сохранились подписи пожертвователей, среди них — рабочие-металлисты, портовые рабочие, швеи и другие. Пьеса делала невиданные сборы. В 1914 году театр отметил сотую постановку «Огня и ночи». Заключительные слова Спидолы, обращенные к Лачплесису: «Твой путь к концу никогда не придет, — ведь я зову тебя только вперед!» — всякий pas звучали призывом к борьбе. В годы советской власти драма была впервые поставлена в 1947 году Государственным Художественным театром.
По мотивам райнисовской драмы композитор Янис Медынь создал оперу «Огонь и ночь».
Вей ветерок!
Первое книжное издание пьесы было осуществлено в конце 1913 года. На латышском языке издавалась десять раз. Переведена на русский, немецкий, литовский, украинский, белорусский языки. «Вей, ветерок!» шел почти во всех крупных латышских театрах, выдержал множество постановок на самодеятельной сцене. С 1947 года, то есть с момента гастрольной поездки Художественного театра им. Райниса в Москву, шел на сценах более ста советских театров.
Впервые идея написать такую пьесу появляется на страницах заметок Райниса в 1910 году. Речь идет о создании пьесы под названием «Лодочник». В статье «Жизнь и творчество», написанной в качестве предисловия к изданию пьесы в 1925 году, Райнис писал о смысле и задачах этого произведения: «Нужно обрести покой и избавиться от этих скорбных звуков родины, которые так упорно сопутствуют тем, которые находятся за ее пределами. Когда все существо насыщено этим чувством, рвущимся наружу, тогда нужен лишь небольшой толчок, побуждение извне, чтобы это чувство излилось в произведении и нашло бы себе выражение; но толчок этот необходим, ибо в противном случае чувство может и не излиться, прокиснуть».
Желание написать такое произведение вызвало письмо с родины — демократическое латышское благотворительное общество в Петербурге просило Райниса прислать для него пьесу к 35-летнему творческому юбилею. Письмо Райнис получил в октябре 1912 года, 2 и 3 марта 1913 года набросал план всех действий пьесы и с небольшими перерывами окончил работу к 27 августа. Премьера состоялась в Петербурге 6 октября 1913 года.
Черновых набросков и так называемых «творческих размышлений» по поводу пьесы весьма немного. Однако характерно, что в дневниковых записях поэта, относящихся ко времени работы над ней, имеется немало замечаний по поводу той огромной роли, которую играет любовь в формировании нового, духовно богатого, нравственно высокого человека, об огромной ее роли в становлении гармонической личности, о любви как животворной и воспитательной силе. Много и серьезно изучал Райнис народные песни, особенно песни о сиротской доле, в которых с предельной четкостью воплотились этические идеалы народа — добросердечие, самоотверженность, его представления о добре и зле.
«Хочу показать горожанам красоту и прелесть народных песен, которые они начали забывать», — писал поэт, имея в виду «Вей, ветерок!», в 1914 году режиссеру Фелиците Эртнер. И, однако, образы-персонажи этого райнисовского произведения перекликаются с персонажами мировой литературы. В рукописных заметках упоминается эстонский эпос «Калевипоэг», древнеиндийский драматург Калидаса, драма М. Халбе «Юность». В предисловии к изданию 1925 года есть такие слова:
«Помнится, моделью Байбини мне послужила картина одного сербского живописца; приходила на ум также сербская песня о робкой жене Азан-аги и ее трагедии; припоминались также рассказы о том, какими в прежние времена были чувствительными и стыдливыми наши латышские девушки».
Саулцерите Виесе
Перевод с латышского Л. Осиповой
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Обложка книги — «Райнис, зовущий к борьбе». Худ. А. Юнкер.
«Далекие отзвуки в синем вечере» Худ. А. Апинис
«Далекие отзвуки в синем вечере». Худ. А. Апинис.
«Ave sol!» Худ. А. Станкевич.
«Ave sol!» Худ. А. Станкевич.
«Addio bella» Худ. В. Пурвит.
«Вещание змеи». Худ. В. Пурвит.
«Домой». Худ. В. Пурвит.
«Огонь и ночь» Худ. О. Норитис.
«Огонь и ночь» Худ. О. Норитис.
«Вей ветерок» Худ. О. Абелите
«Вей, ветерок!» Худ. О. Абелите.