Читать онлайн "Стихотворения. Пьесы" - Райнис Ян - RuLit

Берега омой, ты, Даугава, Ты должна омыть их, реченька; Вековечная волна твоя Не очистила от пятен их; Как бы в бурю ты ни пенилась, Не заблещет пена белая: В самый светлый полдень солнечный Бьется в ней заката полымя.

Так омой скорей их, Даугава, Смой следы жестокой памяти, Пору рабства, время мерзости, Муки, детям причиненные На обоих берегах твоих. Если мало твоих синих волн, — Собери все слезы детские.

Берега скорей омой свои, Пусть свободно волны плещутся Вместе с думами свободными.

Живет ли мать В забытьи невинном, Когда топор Занесен над сыном?

Невеста будет Сиять в улыбке, Когда любимый Идет на пытки?

И не бледна ли, Как мел, сестра, ты, Когда навеки Уводят брата?

Кто сердцем женщины В битву поднят, — Пусть хил и слаб, Он свершит свой подвиг.

Восторгом женской души Согрета Вся сила правды, Вся мудрость света.

Пускай казнят нас, Пусть в бездну камнем, Из сердца женщины Живыми встанем.

Устами детскими Грядущее поет, Угрозу старому Та песнь с собой несет.

Наивным лепетом И пухом на щеках Всему отжившему Она внушает страх.

Путь старый кончится, Начнется новый путь, Свершатся детские Мечты когда-нибудь.

Пусть невелик певец И песня чуть слышна, — Но завтра прозвучит На улицах она.

Устами детскими Грядущее поет. Из искры пламя Ветер разовьет!

Рука моя груба, И нечувствительны кончики пальцев. Взор мой неласков, Не гладко лицо, черты не прекрасны. Цветисто я говорить по умею. Не изощрен я в таком, в изящном — Не было в том нужды! Мало имел я дела с искусством… Врагам, однако, Прямо смотрел я в глаза, — Видел в их лицах последнюю низость, Глубочайший позор человека, Непостижимую злобу зверя, Жестокость веков первобытных — Давно позабытую, — хитрость и жажду крови, Подлость, что волку и то омерзительна, И ко всему высокому зависть.

Я не видел в них человечности, Способной жалеть и сочувствовать, Не видал лица человеческого, Где не прочел бы в складках глубоких морщин: «Я — зверь!»

Вот когда огрубела рука моя, Стали нечуткими кончики пальцев… Зверя ли гладить рукой в шелковистой перчатке? Как ласкать его нежными взорами, Если терзает он жертвы свои И сородичей Трупы сжирает? Мне надо еще всмотреться в людей, Я должен людей уважать, Чтоб полюбить их снова. А ныне лишь братьев своих люблю, Что в отчаянье рвутся на волю И в яростной жажде освобожденья Из когтей своих злобных тиранов Обагренные кровью встают Для решительной битвы. Кто может быть ласков, Кто может петь прекрасные песни, Следуя мимо и роз аромат разливая, Когда на глазах его зверь Жертву когтит? Кто тут не бросится в первом порыве на помощь! И пусть оборвется песня, осыплются розы! — Кто, человеческим чувством вконец обездоленный? Есть такие?.. Так это вы! В стороне стоите испуганно Насмешка в вашем вопросе: «Кто прав? Кто ссору затеял?» Да где же тут ссора? Не ссора терзать беззащитного!

Время ли тут разбирать, кто прав! Мне надо еще всмотреться в людей… Но зверь останется зверем, Лишь когти еще заострятся. Человек человеком не станет, И проповедь мягких сердец не впрок, Пока существуют рабы, под бременем гнущие спину, И те, кто бременем спину им гнет; Пока существует власть, Которой опора — богатство. Нежность одну лишь знаю: братьев жалеть, На ноги ставить упавших, скорбь успокаивать, Утешать утомленных сердца, Исцелять, утолять красотою И в мечте открывать им грядущего блеск.

Когда же настанет то время! Люди сами его приведут. Низость тогда отойдет от людей, В жертву не будут вонзаться острые когти, Пальцы чутки станут и ласковы, Нежно-сочувственны будут глаза, Лица — прекрасны и чисты, Душевно-вкрадчива речь. Буду я петь вам тогда свои нежные песни, — Когда настанет срок.

В цепях окаменели руки, Тюрьма лишила их труда. Но в жилах кровь, пусть терпим муки, Над ней не властна никогда Веков гряда.

Не устрашить народа грому, Тем более народов цвет. Страшней грозы нам тихий омут, Покой, в котором жизни нет, — Страшней всех бед.

Опять руками придет отрада, Ведь новый труд свершений ждет. Она близка — удачи радость, И Завтра юношей зовет Вперед, вперед!