Славлю тебя, о вечное море!
Твой шум для меня — точно голос отчизны.
Как детские сны, причудливой зыбью
Сверкает ширь твоих вольных владений.
И в памяти оживают вновь
Игрушки милого пестрого детства:
Рождественские подарки под елкой,
Багряные рощи коралловых рифов,
И жемчуг, и золотые рыбки
Все то, что тайно ты хранишь
На дне, в кристально-светлых чертогах.
О, как я грустил, одинок, на чужбине!
Подобно цветку в ботанической папке,
Засохло сердце в моей груди.
Я был как больной, всю долгую зиму
Запертый в темном больничном покое.
И вдруг я выпущен на волю:
Передо мной ослепительно ярко
Сверкает зеленью солнечный май,
Шепчутся яблони в белых уборах,
Из зелени юные смотрят цветы,
Подобно пестрым душистым глазам, —
Все дышит, смеется, благоухает,
И в небе синем щебечут птицы.
Таласса! Таласса!
О храброе в отступлениях сердце!
Как часто, постыдно часто
Тебя побеждали дикарки Севера!
Их властные большие глаза
Метали огненные стрелы,
Их остро отточенные слова
Раскалывали грудь на части,
Каракули писем гвоздями вонзались
В мой бедный оглушенный мозг.
Напрасно я закрывался щитом;
Свистели стрелы, гремели удары, —
И наконец я отступил
Под натиском диких северянок.
Я к морю бежал от них, и теперь,
Свободно дыша, я приветствую море,
Спасительное, прекрасное море, —
Таласса! Таласса!
Кораблекрушение
Перевод Ф. Тютчева
Надежда и любовь — все, все погибло!
И сам я, бледный обнаженный труп,
Изверженный сердитым морем,
Лежу на берегу,
На диком, голом берегу!
Передо мной — пустыня водяная,
За мной лежат и горе и беда,
А надо мной бредут лениво тучи,
Уродливые дщери неба!
Они в туманные сосуды
Морскую черпают волну,
И с ношей вдаль, усталые, влекутся,
И снова выливают в море!
Нерадостный и бесконечный труд!
И суетный, как жизнь моя!..
Волна шумит, морская птица стонет!
Минувшее повеяло мне в душу —
Былые сны, потухшие виденья,
Мучительно-отрадные, встают!
Живет на Севере жена!
Прелестный образ, царственно-прекрасный!
Ее, как пальма, стройный стан
Обхвачен белой сладострастной тканью;
Кудрей роскошных темная волна,
Как ночь богов блаженных, льется
С увенчанной косами головы
И в легких кольцах тихо веет
Вкруг бледного, умильного лица;
И из умильно-бледного лица
Отверсто-пламенное око —
Как черное сияет солнце!
О черно-пламенное солнце!
О, сколько, сколько раз в лучах твоих
Я пил восторга дикий пламень,
И пил, и млел, и трепетал, —
И с кротостью небесно-голубиной
Твои уста улыбка обвевала,
И гордо-милые уста
Дышали тихими, как лунный свет, речами
И сладкими, как запах роз…
И дух во мне, оживши, воскрылялся
И к солнцу, как орел, парил!
Молчите, птицы, не шумите, волны,
Все, все погибло — счастье и надежда,
Надежда и любовь!.. Я здесь один —
На дикий брег заброшенный грозою —
Лежу простерт — и рдеющим лицом
Сырой песок морской пучины рою!
Песнь океанид
Перевод М. Михайлова
Меркнет вечернее море,
И одинок, со своей одинокой душой,
Сидит человек на пустом берегу
И смотрит холодным,
Мертвенным взором
Ввысь, на далекое,
Холодное, мертвое небо
И на широкое море,
Волнами шумящее.
И по широкому,
Волнами шумящему морю
Вдаль, как пловцы воздушные,
Несутся вздохи его —
И к нему возвращаются, грустны;
Закрытым нашли они сердце,
Куда пристать хотели…
И громко он стонет, так громко,
Что белые чайки
С песчаных гнезд подымаются
И носятся с криком над ним…
И он говорит им, смеясь: