Полетел с ней в пространство холодное;
Туча грозная с ним повстречалася:
Изгибаясь, змея подколодная
Под крыло его робко прижалася.
С бурей борются крылья орлиные:
Близко молния где-то ударила…
Он сквозь гром слышит речи змеиные -
Вдруг -
Змея его в сердце ужалила.
И в очах у орла помутилося,
Он от боли упал как подстреленный,
А змея уползла и сокрылася
В глубине, под гранитной расселиной.
<1866>
ЦЫГАНЫ
Скоро солнце взойдет…
Шевелися, народ,
Шевелись!.. Мы пожитки увязываем…
Надоело нам в зной
У опушки лесной -
Гайда в степь! Мы колеса подмазываем…
Куда туча с дождем,
Куда вихорь столбом,
И куда мы плетемся — не сказываем…
На потеху ребят
Мы ведем медвежат,
Снарядили козу-барабанщицу,
А до панских ворот
Мы пошлем наперед
Ворожить ворожейку-обманщицу.
Ворожейка бойка -
Воровская рука,
Да зато молода, черноокая!
Молода, весела…
Гей! идем до села…
Через поле дорога широкая.
Дождик вымоет нас,
Ветер высушит нас,
И поклонится нам рожь высокая…
23 ноября 1865
МУЗА
В туман и холод, внемля стуку
Колес по мерзлой мостовой,
Тревоги духа, а не скуку
Делил я с музой молодой.
Я с ней делил неволи бремя -
Наследье мрачной старины,
И жажду пересилить время -
Уйти в пророческие сны.
Ее нервического плача
Я был свидетелем не раз -
Так тяжела была для нас
Нам жизнью данная задача!
Бессилья крик, иль неудача
Людей, сочувствующих нам,
По девственным ее чертам
Унылой тенью пробегала,
Дрожала бледная рука
И олимпийского венка
С досадой листья обрывала.
Зато печаль моя порой
Ее безжалостно смешила.
Она в венок лавровый свой
Меня, как мальчика, рядила.
Без веры в ясный идеал
Смешно ей было вдохновенье,
И звонкий голос заглушал
Мое рифмованное пенье.
Смешон ей был весь наш Парнас,
И нами пойманная кляча -
Давно измученный Пегас;
Но этот смех — предвестник плача -
Ни разу не поссорил нас.
И до сего дня муза эта
Приходит тайно разделять
Тревоги бедного поэта,
Бодрит и учит презирать
Смех гаера и холод света.
<1867>
НАПРАСНО
Напрасно иногда взывал он к тени милой
И ждал — былое вновь придет и воскресит
Все то, что мертвым сном спит, взятое могилой,
Придет — и усыпит любви волшебной силой
Ту жажду счастья, что проснулась и — томит.
Напрасно он хотел любовь предать забвенью,
Чтоб ясный свет ее, утраченный навек,
Не раздражал его, подобно впечатленью
Потухшего огня, который красной тенью,
Рябя впотьмах, плывет из-под усталых век.
Напрасно он молил, отдавшись страсти новой:
Хоть ты приди ко мне с улыбкой на устах!
Чтоб с новой силой мог я к старости суровой
На голове пронесть вражды венец терновый
И крест — тяжелый крест на слабых раменах.
Любовь не шла к нему, как месяц из тумана.
Жизнь в душу веяла, как ветер в зимний день.
Сильней час от часу горела в сердце рана,
Но в новом образе в мир мрака и обмана
Не возвращалася возлюбленная тень.
<1867>
В МАЕ 1867
Это — весна!
Небо глядит сентябрем,
Жутко сидеть у окна;
Мгла за окном.
Льдины плывут, — тучи, — холод,
Дышит миазмами город…
Это — весна!
Это — весна!
О, лихорадочный бред!
В поле трава чуть видна
Листика нет.
По саду чинно гуляя,
Дрогнут поклонники мая…
Это — весна!
Это — весна!
О! если русский народ
Так же встает ото сна,
Так же цветет!..
Прелесть такого расцвета
Не вдохновит и поэта…
Это — весна!
Это — весна!
Дайте ж тепла, чтоб порой
Веяло мне из окна
Свежей грозой,
Чтоб солнце, как сердце, горело,
Чтоб все говорило и пело:
Здравствуй, весна!
<1867>
ВЛЮБЛЕННЫЙ МЕСЯЦ
(Посв. М. Л. Златковскому)
Моя барышня по садику гуляла,
По дорожке поздно вечером ходила