Сохранив все обаяние своей ранней лирики, Петефи подымается теперь на новую поэтическую ступень. Он уже редко пишет народные песни, хотя их мотивы встречаются в любовных стихотворениях. Его пейзажная лирика становится все более бурной и динамичной. Но поэт не теряет жизнерадостности; в его стихах по-прежнему искрится веселая шутка, беззаботный юмор («Лаци Араню», «Пестрая жизнь»), а задушевность и непосредственность, с какими он когда-то рассказывал о своем отце, распространяется на всю его «описательную» поэзию (лиро-эпическая поэма «Глупый Ишток», стихотворения «Тетя Шари», «Зимние вечера», «Кабачок у околицы»). Прежнюю традицию продолжают и стихотворения, представляющие своеобразные поэтические «кредо», в которых Петефи выступает как бы теоретиком своего собственного литературного направления. Свою эстетическую программу он отстаивает и в прозе, в первую очередь, в письмах к Яношу Араню и предисловии к своим сочинениям, которое датировано январем 1847 года.
«Путевые заметки» (1845) и «Путевые письма» (1847) убеждают нас, что развитие прозы Петефи повторяет направление развития его лирики. Эти записи и дневники — не скучные путевые отчеты, — в них играет всеми цветами радуги многогранная личность поэта. Реалистические зарисовки причудливо перемежаются здесь с мыслями об искусстве, литературными и историческими ассоциациями, тут и кипящие страсти, и веселый юмор — целая гамма радостных и мрачных настроений. В самой трактовке жанра путевых писем и заметок Петефи глубоко оригинален, хотя возможно, что мысль об их создании зародилась у него под влиянием «Путевых картин» Гейне.
Следует отметить, что взаимопроникновение жанров характерно и для зрелой поэзии Петефи. Так, в его пейзажных и бытовых зарисовках, то есть стихотворениях, отображающих предметный мир, все больший удельный вес приобретают философские размышления; с другой стороны, в стихотворениях на отвлеченные философские темы мир идей связывается, через посредство конкретных поэтических образов, с воспеваемым поэтом пародом и природой родного края. Именно эта взаимосвязь определяет глубину и идейное богатство лирики Петефи.
Синтез противоречивых на первый взгляд художественных элементов характеризует и его поэзию в целом. Так мы подходим к вопросу о сочетании в творчестве Петефи романтизма и реализма. Можно смело сказать, что лирика Петефи достигает вершин реалистической поэзии XIX века. Но нельзя забывать и того, что вся литература его времени была переплетена нитями романтизма, пронизана романтическим видением мира, романтическими образами и ассоциациями. Этот романтический подход к действительности вытекал из характера самой эпохи — эпохи незавершенности буржуазно-демократических революций. Лирику Петефи с самого начала пронизывали романтические элементы, а в первые годы творчества на него влияли даже романтические формы поведения. Революционно-романтический пафос, символика и гиперболизация, усложненные метафоры, нарочитая сгущенность красок и контрастность образов, сочетание взаимоисключающих, казалось бы, чувств и настроений, резкие переходы тональностей — все эти отличительные черты, несущие на себе печать романтизма, характерны для всей поэзии Петефи; мы находим их даже в тех его стихотворениях, которые по праву считаются шедеврами реалистической лирики. Влияние романтизма особенно усилилось в период душевного кризиса поэта и чуть было не стало оковами для его дальнейшего творчества. Но в главном русло поэтического развития, на эстетических вершинах лирики Петефи романтические элементы не вступают в художественный конфликт с реализмом, не подавляют его, но, напротив, обогащают поэзию Петефи и придают ей многогранность и современное звучание.