Стихотворения. Поэмы

Александр Твардовский Стихотворения. Поэмы

О Твардовском

…Петь, что от края и до края,

Во все концы, во все края,

Ты вся моя и вся родная,

Большая родина моя.

(1936)

…Не лгать,

Не трусить,

Верным быть народу,

Любить родную землю-мать,

Чтоб за нее в огонь и в воду.

А если —

То и жизнь отдать.

(1967)

Эти строки могут быть эпиграфом в предлагаемой книге избранных стихотворений и поэм Твардовского. Последний из приведенных отрывков взят из стихотворения «На сеновале». Стихотворение представляет собой типичное для Твардовского слияние лирической зарисовки-воспоминания, характерной сценки давней юности и напряженного анализа-размышления, сегодняшнего переживания, напоминания, нравственного и гражданского обязательства. И, наконец, некоторого первого подведения итогов, результатов большого пройденного пути. Вспоминая главное — с чем они, два юных друга в деревенской глуши, «собирались в путь», шли в «поход», — поэт добавляет:

Что проще!
В целости оставим
Таким завет начальных дней.
Лишь от себя теперь добавим:
Что проще — да.
Но что сложней?

«Завет начальных дней» на первый взгляд является чем-то самоочевидным. Но в своем конкретном жизненном осуществлении это многообразный и сложный путь, труд. С ним связана и целая система лейтмотивных образов, в том числе стихотворных «формул», проходящая от самых ранних до самых последних стихов. Многое оказалось сложнее, чем казалось вначале. Но «завет начальных дней» остается в целости. И сочетание этой простоты и сложности в высшей степени свойственно не только основному «завету» Твардовского, но и всему содержанию, и самой форме его творчества.

Обратим внимание и на еще одну характерную строку: «Все дни и дали в грудь вбирая». «Вобрать» в одну грудь «все» (заметим — все!) и «дни» и «дали», то есть и все текущее настоящее, в его непосредственной данности и в его подвижности, даже мгновенности, и то, что ведет из этой повседневности в дальние дали, — это стремление проходит через все творчество Твардовского.

Твардовский родился в 1910 году. В середине двадцатых годов появились в печати его первые стихи. Не будем здесь напоминать факты его биографии. Они общеизвестны. Отметим лишь, что Твардовский принадлежит к числу тех поэтов, для которых то, что было заложено в детстве, в ранней молодости, в родной местности, играет особенно большую роль. Сопоставление, противопоставление, связь с начальными основами жизни, их новое и новое переосмысление проходят через все его творчество. И, уже приближаясь к пятидесяти годам, Твардовский писал: «С дороги — через всю страну // Я вижу отчий край Смоленский» и далее, с годами

…все взыскательнее память
К началу всех моих начал!

Я счастлив тем, что я оттуда,
Из той зимы, из той избы,
И счастлив тем, что я не чудо
Особой, избранной судьбы.

Путь Твардовского от «той избы» сам стал художественным образом времени, пути народа. В творчестве Твардовского время раскрывается и как его путь, как его личное переживание и достояние;

…Нет, жизнь меня не обделила,
Добром своим не обошла.
Всего с лихвой дано мне было
В дорогу — света и тепла.

…Чтоб жил и был всегда с народом,
Чтоб ведал все, что станет с ним,
Не обошла тридцатым годом,
И сорок первым,
И иным…

…И что мне малые напасти
И незадачи на пути,
Когда я знаю это счастье —
Не мимоходом жизнь пройти.

Не мимоездом, стороною
Ее увидеть без хлопот,
Но знать горбом и всей спиною
Ее крутой и жесткий пот.

«Крутой и жесткий пот» жизни, знание ее «горбом п всей спиною» — это также программные строки. Твардовский сумел найти формы поэзии, адекватные именно самому труду, времени и жизни, их «поту». Отсюда и повышенное чувство ответственности за время и себя во времени.

…Нынче мы в ответе
За Россию, за народ
И за все на свете.

…Я за все кругом в ответе.

И позже еще не раз подчеркивает: «Я жил, я был — за все на свете // Я отвечаю головой». Поэтому не мог миновать Твардовский разговора о том, что может подменить или исказить это чувство и реальность ответственности самого народа.