Молодая Рубината!
Рубина!
Я буду тебя изучать по каплям
граната,
как мудрецы въедаются в излюбленные книги.
Пусть гастрономы
штудируют по карте названий
острейшие,
в столетней плесени
ликёры и ви́на.
Пусть славят иконостасами дымящие кагоры, —
я буду
по карточной системе
составлять гремучий список
тобой обласканных вещей
и книжек
акварелиста Рабиндраната ТАГОРА,
следить за твоей
РУБИННО-ГРОМНОИ ИНТРИГОЙ!
«Около чугунных…»
Около чугунных
нахмуренных ног
гранатами стрекочет лоток,
плоды дозревают на солнцепеке.
Ударь ножем
в золотистое ребро
и выпей жадно
дразнящий сок!..
Нутро переперченного
солнцем граната
темно-красный ковшик/бассейн крови
вяжет дёсна.
Розовеет возле
прокушенной грядки
кисловатых зерен…
Ша́май и пей
шарикоподшипником горла
— аж за ушами взвизгнет! —
Горящими каплями
брызни
на полосатый пуловр!..
«Руната!..»
Руната!
Тебя напугал доктор,
меня обманул
испорченный телефон, —
оба мы заболели
болезнью горной…
Но вот над парком
вспых рубинец
мы глотаем воздушный пирог
полным ртом…
Как хорошо, что ревнючьи
царапки и рёвы
нам незнакомы!
Бурли, турбина!
Никогда еще жизнь моя
не была так переполнена
стихов
гранатными зернами.
Немножко спорту
выбегал для тебя 1000 строк
и чтоб не быть скучным,
выгнал оттуда
арфы и рифмы,
крючкотворство метафор,
кордебалет созвучий.
Я выдоил для тебя чистый спирт!
Ужасный труд!:
Тебе нельзя его пить,
ты не кушаешь моих кровных
рысистых эпитетов.
Чорный гранат
Ветер дремучий
вечер колючий.
Ты моя тучка —
мертвыми петлями
меня не мучай!
Задержись здесь, в обрыдлом карантине,
Шопотка пуховки сшамают/Поцелуев примочки излечат мою малярию!..
Рубине от коммерсанта
I
Когда на грани краха
в глазах у всех
змеиной контрабандой
жестокости и жадности
зеленый уголёк
Я пред тобой как банк…
…Там в конторе
виснут краны
счеты — щелк,
в лихорадке арифмометр,
сейфы топают гопак,
кассы роют,
контролеры…
Но чек — не в жизнь
аккредитив — не в прибыль,
когда на векселе
твоей не вижу визы
100.000-ный аванс тогда мне не в корысть!
Время — деньги
глаз — карат
Конкуренты — очень поздно!
Де́бет, кре́дит…
Брутто, нетто…
Знаю твердо —
в мою пользу
будет сальдо, —
это верно,
как контракт!
II
Рублем изрубленный
ползу по улице.
В окне
Рубината молодая
мельк рассмешкою —
рассыпалась кредиток стая
И я,
вроде рафинада в кофе,
сла-а-дкостно растаял…
Ночные переполохи
I
Кагореют поэты,
крадутся на коленях,
пролезают по темным тоннелям
Их манит гранатный прожектор,
в убегающем море
контрабандистов преследующий…
II Сильно-хирургическое
Возле волны волос
1/2 дня сижу закоченелый —
хлороформ глаз
анестезия улыбки, —
руки мои — под ветром вехи
И только сейчас заметил: —
среди снежнейших глыб
трепещу
без головы…
Предрассветные ребусы
I
Под утро, как гейзер в нарзане,
занозы сердечных складок растрюхались.
Я позабыл ее грозно-синие глаза,
казненную за измену старуху,
и прочие огнеметные трюки.
Остались только два гнезда,
режущей нежностью чреватые,
железом иносказов их вспахали…
Что-ж, я выздоровел окончательно?
Кончился кошмар?
Или пропадаю
очаровательно?!.
II. Уютная лирика
(Вариант)
Под утро, как льдинка в нарзане,
заноза сердечных складок
растаяла.
позабыл ее щедро-синие глаза
и прочие
головокружительные тайны!
…Остались только два стиха,
режущей нежностью
чреватые —
сталью иносказов
их выпахали…
Что-ж, я выздоровел?
Или подыхаю
очаровательно?!.