ПОБЕДА НАД СОЛНЦЕМ
Опера А. Крученых
М. Матюшин, написавший к ней музыку, ходил и все недовольно фыркал:
— Ишь ты, подумаешь, композитор тоже — оперу написал!
Художник Малевич много работал над костюмами и декорациями к моей опере. Хотя в ней и значилась по афише одна женская роль, но, в процессе режиссерской работы, и она была выброшена. Это, кажется, единственная опера в мире, где нет ни одной женской роли! Все делалось с целью подготовить мужественную эпоху, на смену женоподобным Аполлонам и замызганным Афродитам. <…> И вот, в атмосфере, уже подготовленной прессой, вслед за спектаклем Маяковского <трагедией «Владимир Маяковский». — С.К.>, 3 и 5 декабря шла моя опера.
Сцена была «оформлена» так, как я ожидал и хотел. Ослепительный свет прожекторов. Декорации Малевича состояли из больших плоскостей — треугольники, круги, части машин. Действующие лица — в масках, напоминавших современные противогазы. «Дикари» (актеры) напоминали движущиеся машины. Костюмы по рисункам Малевича же, были построены кубистически: картон и проволока. Это меняло анатомию человека — артисты двигались, скрепленные и направляемые ритмом художника и режиссера.
В пьесе особенно поразили слушателей песни Испуганного (на легких звуках) и Авиатора (из одних согласных) — пели опытные актеры. Публика требовала повторения, но актеры сробели и не вышли.
Хор похоронщиков, построенный на неожиданных срывах и диссонансах, шел под сплошной, могучий рев публики. Это был момент наибольшего «скандала» на наших спектаклях!
В «Победе» я исполнял «пролог», написанный для оперы В. Хлебниковым.
Основная тема пьесы — защита техники, в частности — авиации. Победа техники над космическими силами и над биологизмом.
Солнце…
Заколотим в бетонный дом!
Эти и подобные строчки страшным басом ревели Будетлянские силачи. <…> Впечатление от оперы было настолько ошеломляющим, что когда после «Победы» начали вызывать автора, главный администратор Фокин, воспользовавшись всеобщей суматохой, заявил публике из ложи:
— Его уже увезли в сумасшедший дом!
Все же я протискался сквозь кулисы, закивал и раскланялся. Тот же Фокин и его «опричники» шептали мне:
— Не выходите! Это провокация, публика устроит вам гадость!
Но я не послушался, гадости не было. Впереди рукоплещущих я увидал Илью Зданевича, художника Ле-Дантю и студенческую молодежь, — в ее среде были наши горячие поклонники.
(Крученых А. Наш выход: К истории русского футуризма. М., 1996. С. 63–64, 71–72).
А в написанных в 1960 году воспоминаниях «Об опере „Победа над солнцем“» Крученых писал:
В сюжете оперы несколько линий:
1) Если уже была «дохлая луна», то почему же не быть побежденному солнцу? В литературном плане идея та же: надоела возня лириков с голубоватыми лунными ночами, блеском их, таинственными тенями, увеличивающими очи красавиц и т. д. и т. п. Так и солнце: очень уж тогда в годы расцвета символизма было распространено утверждение «будем как солнце». А в поэтической основе оно рифмовалось преимущественно с червонцами побольше золота, валюты, богатства, о чем тогда мечтало большинство «солнечных людей». Но уже Маяковский в ранних стихах писал:
Крикнул аэроплан и упал туда, где у раненого солнца вытекал глаз —это первый удар и начало заката идола буржуазии.
Еще из Маяковского:
Ярче учи, красноязыкий оратор! Зажми и солнце и лун лучи летящими пальцами тысячерукого Марата!Такое отношение встречается и во многих других его стихах и поэмах. Наконец, в общеизвестном стихотворении так наз<ываемое> «солнце», поэт бьет <…> по плечу:
здорово, златолобо.а ему в ответ:
Ты да я, нас, товарищ, двое,это уже не божество, а обыкновенный рабочий, товарищ, и если мы его лица еще вблизи не увидели, то луну близко сфотографировали и рассмотрели сзади.
Тут возникает вторая линия — космическая. Если в 1913 г. «Победа над солнцем» рассматривалась как фантастическое сумасбродство, то теперь вопросы космоса поставлены на научную основу и в опере несущие солнце (таки поймали это светило!) говорят:
корни его пропахли арифметикой,то есть, если смотреть в корень, то овладение космосом это наука, где математика одна из главных <…>. В опере нет плавно плетущегося сюжета, он развивается резкими скачками: тут и Летчик с упавшим аэропланом, летавшим по этому заданию, и будетлянские силачи, и необыкновенные высотные здания с запутанными ходами и выходами, и оплакивающие солнце дельцы (хор похоронщиков), и черные боги дикарей (в пику золотому идолу), которым поется гимн. Заодно уж и их любимице свинье, как читал и напечатал я в своих книгах…