БЛАГОДАРСТВЕННЫЕ СОНЕТЫ
I
Спасибо всем. Но все ж благодарить я
Обязан прежде всех родную мать.
Какие б в жизни ни были событья, —
С рождения нам надо начинать.
О, мать! Всех добрых чувств первопричина,
В твоей заботе радость и тепло.
В твоей улыбке ласковой для сына
Сияние всех весен расцвело.
Пусть колдовство исчезло детских лет,
В тебе — прибежище, к тебе — доверье.
Твой образ — словно благовеста след…
И это все в стихах пою теперь я,
Поэт, влюбленный в край свой до седин.
За все благодарит «беспутный сын».
II
Тебе, отец, признателен я тоже
За то, что с детства ты держал в узде,
Стремясь, чтоб сущностью мы стали схожи,
Чтоб мыслил я, как принято везде.
Ты из деревни. Ты благонамерен.
В своих устоях ты окостенел.
Ты в справедливости всех догм уверен
И эту веру мне б внушить хотел.
А я твой антипод. Контраст живой.
Вослед тебе не сделаю ни шага…
Правдивость и бесстрашие со мной
И недозволенных путей отвага.
Как видишь, мы не стали двойниками,
Но боль твою я высветил стихами.
III
В глухом лесу я слал слова молений,
Под грохот бурь не прерывал пути…
Преодолел я тысячу ступеней,
Чтоб на Голгофу с трепетом взойти.
Молился я, я исполнял заветы
И в сроки причащался тайн святых.
На шее были образки надеты,
Но ты не услыхал молитв моих.
О всеблагой! Я, на коленях стоя,
Благодарю, что милость не явил:
Не солнце благодати золотое —
Безбожья тьму Берлин мне подарил,
Теперь живу я, боже, без вериг:
Непостижимый, я тебя постиг.
IV
За град ударов и тебе спасибо,
Мой самый верный, мой всегдашний враг.
Не жить в застое мне отныне, ибо
Ты к свету правды вывел через мрак.
Ты, протянув мне горечи сосуд,
Заставил жизни изучать законы.
Я должен был, поняв, за что секут,
Постичь искусство выставлять заслоны.
Меня учил ты свято ненавидеть.
Что ненавистью мир наш заражен,
Я на твоем примере мог увидеть,
И мне полезным оказался он.
Пусть плодоносной стала эта мука, —
Как дорого мне стоила наука!
V
Спасибо той, чье скрыто будет имя,
Любимой, влившей столько свежих сил.
Поддержанный советами твоими,
Мой поводырь, я дух свой укрепил.
Спасибо всем, кто первым шел на штурмы, —
Мыслителям, поэтам и борцам, —
Кто знал немилость, эшафот и тюрьмы
И взлет идей, как дар свой, отдал нам.
Но им хвалы не нужен ореол:
Не славословь — почти молчаньем.
Долг благодарности такой тяжел,
Хотя порой соседствует с признаньем.
Не лучше ль юным, нам вослед идущим,
Тот дар вручить, чтоб жив был и в грядущем?
СМЕРТЬ БЕЗРАБОТНОГО
Там, во дворе, мальчишка крикнул вдруг,
И брань — в ответ… Потом звонок трамвая…
Он медлил, плотно рамы закрывая,
В нем отдавался болью каждый звук.
И — газ открыл. Поникла голова.
Все в мире стало так легко и странно.
А у постели из кривого крана
Сочились капельки — едва-едва…
Часы все шли, и стрелка все спешила,
Чтоб дрожь унять, к ладоням он приник,
И словно борода его душила:
Стал тесен, тесен липкий воротник…
А капли все стучали у постели,
Как будто разбудить его хотели.
ТЮРЬМА
Живут не люди в этом доме — годы,
Течет седое время, как река:
Стекаются под каменные своды
В огромное безмолвие века.
Дом высится, суров и неподвижен,
К дождю и солнцу равнодушен он.
Сквозь эти стены из больших булыжин
Не проникает человечий стон.
Неужто вечен сумрачный гранит
И устоят пред бурей камни свода,
Как горный кряж, который мать-природа
От разрушенья бережно хранит?
Становится здесь камнем человек
И остается каменным навек.
СТРАННИК
Не нужно мне ни паспорта, ни виз,
Когда я в ночь из дня перелетаю
Без устали порхаю вверх и вниз, —
С комфортом путешествую всегда я.
Вот пересадка, рано на заре,
И днем дорога ждет меня большая.
Так — я несусь в пленительной игре,
Вокруг себя кружусь, не уставая.
Лечу, хоть вряд ли сдвинется карета,
Сквозь глубину времен. И уж немало
Успел я повидать, — но только жаль:
Как много-много тьмы, как мало света!..
И я плетусь — покорно и устало —
В бесцельный путь, в неведомую даль…
ИДИ ВПЕРЕД!
Иди вперед! Бесстрашно поднимись
Высоко в горы, озирая дали!
Иди вперед и выше, пусть устали
Глаза и ноги, — поднимайся ввысь!
Клеветников угрюмых не страшись, —
Они тебя жестоко оболгали, —
От козней их спасешься ты едва ли,
Которые вокруг тебя сплелись.
Иди вперед, всегда вперед, внимая
Приказу класса, — не сгибайся сам,
Наветов и клевет не принимая:
Пусть труд твой даст ответ клеветникам.
Иди вперед, иди путем бойца,
Иди вперед, не дрогнув до конца.
ПАРТИЯ
Кем был бы я без Партии, один,
Не закаленный в этой строгой школе?
Горластый, бесноватый мещанин,
Терзал бы я себя и в алкоголе
Купался бы, и до таких глубин
Дошел бы я, признаться, в модной роли, —
Певец крушений, катастроф, руин,
Изысканный в своей роскошной боли, —
Что все бы наконец мне надоело:
Мой бесполезный стих, душа и тело, —
И в петлю бы полез я сам со зла.
Я жив, и я иду другой дорогой,
Но от судьбы моей меня спасла
Лишь Партия своею школой строгой.
ТРИ ЭПОХИ
Вперед устремлены глаза народа,
И в прошлые века, и на поэта.
Скажи мне, кто я, написавший это?
Начало? Бездна? Мост для перехода?
В себе найду ли силы для похода
Во имя правды и во имя света,
Чтоб истина, моим стихом согрета,
Сияла беспощадней год от года?
Я должен путь свой в завтра проложить
И во вчера. И все услышать вздохи.
Я должен «жил, живу и буду жить»
Соединить в одной моей эпохе.
И чтоб проникнуть в сущность века,
надо Рентгеновскую беспощадность взгляда.