2
Иные описывают это событие
По-иному: Эмпедокл действительно
Пытался обеспечить себе божественные почести
И тем, что он таинственно улетучился, без свидетелей
Бросился в Этну, хотел обосновать сказку
О своем неземном происхождении и о том,
Что он не подвластен закону уничтожения.
При этом его башмак сыграл с ним шутку,
Попав в руки людям.
(Некоторые даже утверждают, что сам кратер,
Осерчав на эту затею, попросту изверг Башмак выродка.)
Но мы полагаем иначе:
Если он в самом деле не снял башмак, значит, он
Забыл про нашу глупость и не подумал о том, как мы торопимся
Сделать темное еще темнее, как предпочитаем поверить в нелепость,
Лишь бы не искать действительные причины.
А что касается горы,
То она вовсе не возмущалась его поступком,
Вовсе не верила в то, что он хотел нас обмануть,
Присвоив себе божественные почести
(Потому что гора ни во что не верит и вообще не лезет в наши дела),
А попросту, выплевывая, как обычно, огонь,
Извергла башмак — и вот ученики,
Уже погруженные в разгадку великой тайны,
Уже углубленные в метафизику, вообще очень занятые,
Внезапно были огорчены, получив прямо в руки
Башмак своего учителя, осязаемый,
Изношенный, кожаный, земной…
ЛЕГЕНДА О СОЗДАНИИ КНИГИ «ДАО ДЭ ЦЗИН» НА ПУТИ ЛАО-ЦЗЫ НА ЧУЖБИНУ
1
В семьдесят, когда усохло тело,
Понял вдруг учитель, что устал,
Ибо в той стране добро скудело,
Зло росло — ему как будто кто-то силы придавал,
И ботинки он зашнуровал.
2
Все пожитки скромные сложил он.
Пустяки — но все, что нужно впрок:
Трубочку, которую курил он.
Книжечку, которую берег,
Хлебца белого кусок.
3
Напоследок поглядел в долину
И навек ее из памяти изгнал.
Сел волу разумному на спину.
Вол травинки по пути жевал.
Старец не спешил — вол это знал.
4
В скалах, на четвертый день, к рассвету
На тропе — таможенный заслон.
«Есть ли ценности какие?» — «Нету».
«Учит он, — сказал погонщик, — потому и беден он».
Так вопрос был разрешен.
5
Тут таможник спрашивает: «Ну-ка,
До чего ж дознался твой старик?»
И на то ответил мальчик: «Состоит его наука
В том, что волны побеждают материк.
Он тщету жестокости постиг».
6
Чтобы время не терять дневное,
Мальчик поскорей погнал вола.
Вот уже все трое скрылись за сосною.
Стражника вдруг злость разобрала;
«Стой!» — кричит из-за ствола.
7
«Что там за вода, скажи-ка, старый!»
«И тебе занятно?» — молвил тот.
«Я лишь управляющий заставой,
Но и мне ведь интересно — чья возьмет.
Мудрость — это мед!
8
Продиктуй мальцу, чтоб ясно было!
Мудрость увозить с собой грешно.
Там вон есть бумага и чернила,
Да и пища будет заодно.
Ну, так решено?»
9
Поглядел старик на человека:
Лоб в морщинах, медяка не дашь
За одежду — всё бедно и ветхо. Ах, не победитель этот страж.
И сказал себе: «И ты туда ж!»
10
Был старик, наверно, слишком старым,
Чтоб отвергнуть просьбу. Он сказал:
«Тот, кто спрашивает не задаром,
Тот ответ получит». Мальчик молвил: «Нам за
перевал!»
«Ничего. Привал»..
11
И с вола сошел премудрый старец.
И семь дней записывал малец.
Стражник и контрабандисты тише ссориться
старались.
И была похлебка и хлебец.
И закончил труд мудрец.
12
И вручил чиновнику погонщик
Книгу афоризмов. У дверей
Попрощались, ибо, труд закончив,
Нужно было ехать поскорей.
Можно ль быть добрей!
13
Но восхвалим мы не только старца,
Чье прозванье украшает труд.
Ибо мудрым трудно с мудростью расстаться.
Слава тем, что мудрость отберут.
Мы и стражника восхвалим тут.
ПОСЕЩЕНИЕ ИЗГНАННЫХ ПОЭТОВ
Когда — во сне — он вошел в хижину
Изгнанных поэтов, в ту, что рядом с хижиной
Изгнанных теоретиков (оттуда доносились
Смех и споры), Овидий вышел
Навстречу ему и вполголоса сказал на пороге:
«Покуда лучше не садись. Ведь ты еще не умер.
Кто знает,
Не вернешься ли ты еще назад? И все пойдет по-прежнему, кроме
того,
Что ты сам не будешь прежним». Однако подошел
Улыбающийся Бо Цзюй-и и заметил, глядя сочувственно:
«Любой заслуживает кары, кто хотя бы однажды сказал
о несправедливости». А его друг Ду Фу тихо промолвил:
«Понимаешь, изгнание
Не место, где можно отучиться от высокомерия». Однако куда
более земной,
Совершенно оборванный, Вийон предстал перед ним и спросил:
«Сколько
Выходов в твоем доме?» А Данте отвел его в сторону,
Взял за рукав и пробормотал: «Твои стихи,
Дружище, кишат погрешностями, подумай
О тех, в сравненье с которыми ты — ничто!»
Но Вольтер прервал его: «Считай каждый грош,
Не то тебя уморят голодом!»
«И вставляй шуточки!» — воскликнул Гейне.
«Это не помогает, —
Огрызнулся Шекспир. — С приходом Якова
Даже мне запретили писать». — «Если дойдет до суда,
Бери в адвокаты мошенника! — посоветовал Еврипид, —
Чтобы знал дыры в сетях закона». Смех
Не успел оборваться, когда из самого темного угла
Послышался голос: «А знает ли кто твои стихи
Наизусть? И те, кто знает,
Уцелеют ли они?» — «Это забытые, —
Тихо сказал Данте, —
Уничтожили не только их тела, их творения — также».
Смех оборвался. Никто не смел даже переглянуться.
Пришелец Побледнел.