Сэнцану - третьему патриарху (ум. 606) - принадлежит философская поэма "Синь синь мин" - "Ода доверия сердцу", суть которой выражена в следующих строках:
Если сердцем постиг истину,
Десять тысяч вещей едины по своей природе
Одно во всем и все в одном.
[55, с. 19.]
В данных строках без труда можно угадать основной источник - трактат "Даодэцзин".
Даосинь - четвертый патриарх (589-651) - усовершенствовал систему физического тренинга Бодхидхармы {Суть тренинга Бодхидхармы сводилась к формуле "через совершенство тела к совершенству духа", что вполне соотносится со знакомым нам "в здоровом теле - здоровый дух".}, которая должна была приводить ученика к сосредоточению на собственной изначальной природе, что в дальнейшем стало одним из существенных элементов учения школы чань.
С именем Хунжэня - пятого патриарха (602-675) - связывают особое почитание последователями чань сутры "Ваджрачхедика праджня парамита" "Алмазной сутры", которая встала в один ряд с "Ланкаватара-сутрой" и "Вималакирти-нирдеша-сутрой" {Некоторые исследователи ошибочно, на наш взгляд, полагают, что буддийские канонические тексты не играли сколько-нибудь значительной роли в чань-буддизме. Тот же Хунжэнь настоятельно рекомендовал своим последователям изучать "Алмазную сутру".}.
Говоря о патриаршестве в Китае, следует отметить, что само по себе патриаршество на Хуэйнэне не закончилось. Так, одна традиция гласит, что Хуэйнэн не может считаться последним, шестым, патриархом, и завершает счет на пятом патриархе Хунжэне. Как отмечалось, буддийское учение в Китае разветвлялось на многочисленные секты и школы {Насчитывается не менее десяти школ буддизма, распространенных в Китае в танскую эпоху [см. 33, 136, 291, 293].}. Представители каждого направления именовали патриархом своего наставника, как это было в случае с последователями Шэньсю, для которых именно он оставался шестым законным общечаньским патриархом. Таким образом, можно говорить о чрезвычайно разветвленном генеалогическом древе патриаршества [см. 128], поэтому, согласно учению некоторых школ, и Хуэйнэн не мог считаться шестым патриархом.
Вернемся к гатхам первых чаньских патриархов, представленных в "Алтарной сутре". Стихотворная гатха, приписываемая первому патриарху чань Бодхидхарме:
Я давно пришел в Китай,
Чтобы передать учение и уничтожить ереси,
Цветок раскрыл пять лепестков,
И плоды созрели сами собой.
Второй патриарх Хуэйкэ следующим образом развил мысль Бодхидхармы:
Согласно изначальной причине существует земля
Из этой земли семена проросли цветами.
И если считать, что нет никакой земли,
Откуда же мог вырасти цветок...
Третьему чаньскому патриарху принадлежат следующие строки:
Хотя семена цветов действительно растут из земли
И земля кажется растящей цветы,
Но если цветы не обладают в природе своей ростом,
На земле ничто не сможет произрасти.
Четвертому патриарху, Даосиню, следовало далее развить идею предшественников:
Семена цветов обладают природой роста.
Из земли, кажется, растут они.
Но если в форме нет причинной гармонии,
Ничто не дает побегов.
На основании приведенных цитат из "Алтарной сутры" можно видеть, что Ван Вэй, как и многие танские поэты, был хорошо знаком с сочинениями буддийских патриархов, причем не только школы чань. Лучшее свидетельство тому произведения поэта, в которых он использует цитаты и образы из буддийских сочинений. Можно говорить о своеобразных буддийских реминисценциях в произведениях Ван Вэя.
К концу жизни Ван Вэй становится зрелым буддистом, оставаясь вместе с тем носителем традиционной китайской философской и поэтической традиции. В наследии Ван Вэя условно можно выделить несколько категорий буддийских произведений:
- произведения, воспевающие тему отшельничества, окрашенного в буддийские тона;
- стихотворения, посвященные теме дружбы с буддийскими монахами;
- произведения, в которых ярко отражаются буддийские идеи бренности земного существования, тщеты и суетности всего мирского;
- произведения, отражающие веру поэта в карму и грядущие перерождения, выражение надежды на встречу в следующей жизни с родными и друзьями;
- произведения, где отражаются "колебания" поэта в выборе между буддизмом, даосизмом и другими китайскими традиционными учениями;
- произведения, которые можно выделить в отдельный цикл с условным названием "монастырский";
- прозаические и стихотворные буддийские произведения, написанные поэтом скорее всего по заказу буддийских общин и частных лиц, именуемые самим поэтом буддийскими гимнами и гатхами.
^TЗАКЛЮЧЕНИЕ^U
Чань-буддизм был и одним из путей искания _истины_ великими столпами танской поэзии, передовыми людьми своей эпохи: "Танская поэзия все еще принадлежит времени, когда литература выполняла и роль философской и даже исторической науки. Развиваясь на протяжении трехсот лет существования танского государства, она была, как мы видим, поэзией новых открытий в познании мира и в художественном его осознании, поэзией, возвышающей человеческое достоинство. Естественное и неизбежное оскудение ее в последние десятилетия не могло помешать тому, что огромные идейные и художественные ее завоевания стали источником расцвета уже сунской поэзии в сунском государстве" [85, с. 175].
Это емкое и точное определение роли танской поэзии в культурной жизни танского и всех последующих периодов отражает ее суть и доказывает необходимость углубленного изучения творчества танских поэтов - как наследие культуры общечеловеческой - в самых различных аспектах, в том числе и изучения проблемы влияния буддийских школ и направлений на творчество и мировоззрение китайских поэтов.
Ван Вэй - личность яркая и незаурядная. Поэта отличало ясное для человека его эпохи мышление, многие положения буддизма явно не удовлетворяли его, поэт часто позволял себе критические замечания в адрес буддизма. Лишь позднее, к старости, Ван Вэй не так строг и полемичен в отношении буддизма.