Умерший старший брат служил в Хэнани
на посту шаоиня - помощника начальника города,
Несмотря на образование по классическим книгам,
Глубоко проник в суть реальности [буддийской]
И был единственным буддистом среди сотни чиновников.
[Мы с ним, как] венчики цветка, вместе связаны,
Милость его глубоко в сердцах сестер.
Он, словно аромат сандалового дерева, как и прежде, окружает нас,
[Но уже] невозможно увидеть милостивого старшего брата.
Хотя и говорят, [что жизнь человека], словно сон,
Лучше уж было умереть кому-то из нас.
В душе у нас хоть и очищена досада,
Но все-таки проявляем мы глубокую скорбь о том,
С кем в свое время шли по одному мирскому пути.
Путь высшей буддийской мудрости есть шуньята.
Но все-таки стараемся создать [своей вышивкой]
образ во славу буддизма.
[Для исполнения вышивки] собрали лишь целомудренных девушек,
И они усердно, с чувством благоговения
Работали - иголка за иголкой, нитка за ниткой,
День за днем, месяц за месяцем
И вот заблестели все радуги, кажется,
Засияли тысячи лун [на вышивке].
Золотой лотос поддерживает ноги Будды,
Драгоценные жемчужины висят в узле волос.
Изображенное на вышивке замышлялось с чистым сердцем,
А создали образ хрупкие руки [девушек].
На коралловой ладони, кажется, вот-вот
Появится неподвижный Будда.
Уста его, словно яблоко, [ничего не промолвят],
Подобно тому как говорят: "О дхармах толковать невозможно".
На вышитой картине [люди] возжигают благовония, восхваляют |Будду],
Разбрасывают цветы и взирают наверх.
У обладающих чувствами - горькая карма,
[Страдания должны] исчезнуть и более не появляться.
Непревзойденное колесо дхарм
Вращается в вечной тишине.
[Молениями сестры] желают достичь этого счастья,
Рассматривают [вышивку] как великолепие для поминок [старшего брата].
Итак, напишем гатху:
"Сила духа бодхисаттвы непостижима,
Способен он единственным своим телом пребывать сразу везде.
Постоянно вращается колесо дхарм, но без движения,
По своему желанию [бодхисаттвы] спасают всех живущих.
Облик уже не есть шуньята и бытие,
Исходя из этого, цветным сделали изображение Гуаньинь.
Желаем чистотою получить счастье для шести путей,
Но к прошлому вернуться невозможно".
Гимн о переработанной буддийской картине "Амито", нарисованной гэйшичжуном Доу Шао в пагоде Сяои в память умершего младшего брата, бывшего начальника
гарнизона, зятя вана
В "Ицзине" сказано: "Блуждающие души изменяются",
В "Цзочжуани" сказано:
"Для духа и субстанции "ци" не существует места, где бы их не было".
Несомненно понятно, что духи перерождаются,
К духам приобщить буддийское дао, и они превратятся в бодхисаттв,
Которые будут пребывать на Земле Радости.
Великое восприятие (т. е. Будду. - Г. Д.) именуют мудростью,
Отход от абсурдных представлений называют свойствами природы [буддизма].
Если [ты] в состоянии улучшить свою карму,
Этим исправишь и свою [нынешнюю] жизнь.
Кто достиг дхармы недеяния,
Для него шесть чэнь будут действовать в чистых пределах
(Под этим понятием подразумевается рай Амитабы. - Г. Д.).
Кто связан с существующими формами,
Тот полагается на десять благородных мыслей,
Чтобы пойти навстречу следующей жизни.
Сама переработанная в буддийском духе
Картина сделана гэйшичжуном Доу Шао,
Который почтительно преподнес ее умершему
младшему брату бывшего начальника
гарнизона и зятя вана.
Братская любовь [Доу Шао] намного выше, чем у других людей,
Охваченный скорбью, он готов поступить так же,
Как уступчиво поступил Шунь в отношении лукавства младшего брата.
[Доу Шао] печалится об умершем [младшем брате],
Но нет [возможности] откупиться даже ценой собственной жизни!
Нет труда, который не приносил бы плодов.
Не может он со мной поровну разделить мою жизнь,
Остается лишь щедро одаривать [брата],
Когда он находится в потустороннем мире.
Добродетельное это дело - подношение картины,
Что важно для смывания оскверненной кармы [младшего брата].
[На картине) драгоценные деревья выстроились в ряд,
Искрится золотой песок,
Волшебные птицы "цзялинь", [кажется], вот-вот запоют,
Цветы "маньто" еще не осыпались.
Умер он во цвете лет,
Должен достичь высшего положения среди святых.
[Изображены также] пруд, лотос, алтарь.
Будет еще большая слава подношениям братьев.
Водоплавающие птицы воспевают дхарму.
Следует осознать силу братской дружбы.
В гимне сказано:
"Жизнь следует за абсурдными представлениями.
После смерти остаются знания (буддизма).
Все подвержено изменению и перемещению.
Тело превращается непрерывно".
Печалится этот добродетельный старший брат:
Будут все избегать "шести исходных" - "цюй",
Опираясь лишь на десять сил [Будды].
По рожденному после него [младшему брату].
Для мира незнания
Всеми помыслами усердно хлопочет.
Озарение можно обрести и посредством копоти.
Собственная природа должна идти к созреванию.
Представляю монахам толкование сутры
"Жэнь ван" - "Добродетельный ван"
Монах Хуэйгань говорит: "Дхарма отходит от слов, а когда нет слов, тогда и достигается освобождение. Можно говорить весь день, но дхарма не имеет ни названия, ни облика. А тот, кто познал название и облик, сразу же становится Буддой. Откуда же может быть [в сказанном] то, что портит? Реальность нереальностью может указываться, отсутствие жизни безжизненным обликом передается. Если нет того, кто сам постигает природу пустоты, обладает глубоким пониманием в сердце, видит и слышит внутри себя, постигает проповеди всех школ, то как доказать, что яшма блестит? Как пояснить значение золотого рта Будды?
Я нижайше полагаю, Ваше Величество император, Светлое Небо, Вы высоко взошли к десяти ступеням, подчинили и покорили девять небес. Вы великое спасение для всех живых существ, в следе, оставляемой Вашей ногой, вырастает лотос. Вы указуете на буддийские законы мира, тело свое золотое наклонили над нами, подобно Будде, сердцем очистились и постигли учение чань, познали самую высшую дхарму, расширили шесть парамит в учении Будды, как добродетельный муж следуете пяти основам. Я, старый монах [Хуэйгань], совершенно опустошен, что можно еще сказать? Как показать видимое невидимого? Как показать слова несказанные? Я невежествен, как насекомое, что льда боится, скверно соблюдаю запреты и хуже, чем слон, увязший в грязи. Своими чувствами отхожу от мыслей, толкую благородные слова совершенномудрых. Вот, к примеру, я, червь, как могу до всего додуматься? Я вроде червя древесного, который, [питаясь деревом], случайно сотворил иероглиф. Разве может в пыли мирской быть глаз мудрости?