(Стихи в оригинале найдены во Франции на стенах одной государственной темницы)
Зачем вы на меня,Любезные друзья,В решетку так глядите?Не плачьте, не грустите!Пускай умру сейчас,Коль я в углу темницыСмочил один хоть разСлезой мои ресницы!..Ликуйте вы однеИ чаши осушайте,Любви в безумном снеКак прежде утопайте;Но в пламенном винеМеня воспоминайте!..Я также в вашу честь,Кляня любовь былую,Хлеб черствый стану естьИ воду пить гнилую!..Пред мной отличный стол,И шаткий <О> старинный;И музыкой ослинойСкрыпит повсюду пол.В окошко свет чуть льется;Я на стене кругомПишу стихи углем,Браню кого придется,Хвалю кого хочу,Нередко хохочу,Что так мне удается!Иль если крыса, в ночь,Колпак на мне сгрызает,Я не гоняю прочь:Меня увеселяетЕе бесплодный труд.Я повернусь – и тут!..Послыша глас тревоги,Она – давай бог ноги!..Я сторожа дверейВсегда увеселяю,Смешу – и тем сытейВсегда почти бываю.Тогда я припеваю«Тот счастлив, в ком ни разВеселья дух не гас.Хоть он всю жизнь страдает,Но горесть забываетВ один веселый час!..»
Я рожден с душою пылкой,Я люблю с друзьями быть,А подчас и за бутылкойБыстро время проводить.Я не склонен к славе громкой,Сердце греет лишь любовь;Лиры звук дрожащий, звонкойМне волнует также кровь.Но нередко средь весельяДух мой страждет и грустит..В шуме буйного похмельяДума на сердце лежит.
Коварной жизнью недовольный,[8]Обманут низкой клеветой,Летел изгнанник самовольныйВ страну Италии златой.«Забуду ль вас, – сказал он, – други?Тебя, о севера вино?Забуду ль, в мирные досугиКак веселило нас оно?Снега и вихрь зимы холодной,Горячий взор московских дев,И балалайки звук народный,И томный вечера припев?Душа души моей! тебя лиЗагладят в памяти моей:Страна далекая, печали,Язык презрительных людей?Нет! и под миртом изумрудным,И на Гельвеции скалах,И в граде Рима многолюдномВсе будешь ты в моих очах!»В коляску сел, дорогой скучной,Закрывшись в плащ, он поскакал;А колокольчик однозвучныйЗвенел, звенел и пропадал! 
Лермонтов в вицмундире лейб-гвардии Гусарского полка.
1834. Художник Ф. О. Будкин
Он не красив, он не высок;[9]Но взор горит, любовь сулит;И на челе оставил рокСредь юных дней печать страстей.Власы из нем, как смоль, черны,Бледны всегда его уста,Открыты ль, сомкнуты ль они:Лиют без слов язык богов!..И пылок он, когда над нимГрозит бедой перун земной!Не любит он и славы дым:Средь тайных мук, свободы друг,Смеется редко, чаще: вновьКлянет он мир, где вечно сир,Коварность, зависть и любовь!..Все продлял он как лживый сон,Как призрак дымныя мечты.Холодный ум, средь мрачных дум,Не тронут слезы красоты.Везде один, природы сын,Не знал он друга меж людей:Так жертву средь сухих степейМчит бури ток сухой листок.Довольно толст, довольно тученНаш полновесистый герой.Нередко весел, чаще скучен.Любезен, горд, сердит порой. Он добр, член нашего Парнаса,Красавицам Москвы смешон,На крыльях дряхлого ПегасаЛетает в мир мечтанья он.Глаза не слишком говорливы,Всегда по моде он одет.А щечки – полненькие сливы,Так говорит докучный свет.Лукав, завистлив, зол и страстен,Отступник бога и людей;Холоден, всем почти ужасен,Своими ласками опасен,А в заключение – злодей!..Все в мире суета, он мнит, или отрава,Возвышенной души предмет стремленья слава.Всегда он с улыбкой веселой,Жизнь любит и юность румяну,Но чувства глубоки питает, —Не знает он тайны природы.Открытен всегда, постоянен;Не знает горячих страстей.Он любимец мягкой лени,Сна и низких всех людей;Он любимец наслаждений,Враг губительных страстей!Русы волосы кудрямиУпадают средь ланит.Взор изнежен, и устамиОн лишь редко шевелит!..
Когда во тьме ночей мой, не смыкаясь, взор[10]Без цели бродит вкруг, прошедших дней укорКогда зовет меня невольно к вспоминанью:Какому тяжкому я предаюсь мечтанью!..О, сколько вдруг толпой теснится в грудь моюИ теней и любви свидетелей!.. Люблю!Твержу, забывшись, им. Но, полный весь тоскою,Неверной девы лик мелькает предо мною…Так, счастье ведал я, и сладкий миг исчез,Как гаснет блеск звезды падучей средь небес!Но я тебя молю, мой неизменный Гений:Дай раз еще любить! дай жаром вдохновенийСогреться миг один, последний, и тогдаПускай остынет пыл сердечный навсегда.Но прежде там, где вы, души моей царицы,Промчится звук моей задумчивой цевницы!Молю тебя, молю, хранитель мой святой,Над яблоней мой тирс и с лирой золотойПовесь и начерти: здесь жили вдохновенья!Певец знавал любви живые упоенья……И я приду сюда и не узнаю вас,О струны звонкие! …· · · · · ·Но ты забыла, друг! когда порой ночнойМы на балконе там сидели. Как немой,Смотрел я на тебя с обычною печалью.Не помнишь ты тот миг, как я, под длинной шальюСокрывши голову, на грудь твою склонял —И был ответом вздох, твою я руку жал —И был ответом взгляд и страстный и стыдливый!И месяц был один свидетель молчаливыйПоследних и невинных радостей моих!..Их пламень на груди моей давно затих!..Но, милая, зачем, как год прошел разлуки,Как я почти забыл и радости и муки,Желаешь ты опять привлечь меня к себе?..Забудь любовь мою! покорна будь судьбе!Кляни мой взор, кляни моих восторгов сладость!..Забудь!.. пускай другой твою украсит младость!..Ты ж, чистый житель тех неизмеримых стран,Где стелется эфир, как вечный океан,И совесть чистая с беспечностью драгою,Хранители души, останьтесь ввек со мною!И будет мне луны любезен томный свет,Как смутный памятник прошедших, милых лет!.. вернуться
Романс («Коварной жизнью недовольный…»)
Написан, очевидно, в связи с отъездом в Италию в феврале 1829 г. С. П. Шевырева. С. П. Щевырев (позднее – реакционный критик «Москвитянина») был в то время сотрудником журнала «Московский вестник» и подвергался резким нападкам Ф. Булгарина. Об отъезде Шевырева Лермонтов мог узнать от участника этого журнала С. Е. Раича (см. прим. к стихотворению «Русская мелодия»).
вернуться
Портреты.
Первое стихотворение печатается по автографу в тетради II (поздняя редакция), где оно озаглавлено «Портрет». Остальные – по автографу в тетради А. С. Солоницкого.
Во II тетради позднейшая приписка Лермонтова в скобках: «Этот портрет был доставлен одной девушке: она в нем думала узнать меня – вот за какого эгоиста принимают обыкновенно поэта». Во втором «портрете», возможно, изображен И. Р. Грузинов, бездарный поэт, пансионский товарищ Лермонтова.
Очевидно, и в других «портретах» даны эпиграммы на товарищей Лермонтона по пансиону.
вернуться
К Гению
Вероятно, связано с именем Софьи Ивановны Сабуровой (1816-1864), сестры пансионского товарища Лермонтова Михаила Ивановича Сабурова (1813-?).
В автографе – позднейшая приписка Лермонтова в скобках: «Напоминание о том, что было в ефремовской деревне в 1827 году – где я во второй раз полюбил 12 лет – и поныне люблю».
Ефремовская деревня – имение отца Лермонтова (Кропотовка, в Ефремовском уезде Тульской губ.).