Пора уснуть последним сном,Довольно в мире пожил я;Обманут жизнью был во всем,И ненавидя и любя.
Напрасна врагов ядовитая злоба,[92]Рассудят нас бог и преданья людей;Хоть розны судьбою, мы боремся обаЗа счастье и славу отчизны своей.Пускай я погибну… близ сумрака гробаНе ведая страха, не зная цепей.Мой дух возлетает все выше и вышеИ вьется, как дым над железною крышей! Я не для ангелов и рая[93]Всесильным богом сотворен;Но для чего живу, страдая,Про это больше знает он.Как демон мой, я зла избранник,Как демон, с гордою душой,Я меж людей беспечный странник,Для мира и небес чужой;Прочти, мою с его судьбоюВоспоминанием сравниИ верь безжалостной душою,Что мы на свете с ним одни. 
Лермонтов. 1838. Художник А. И. Клюндер
Взгляни на этот лик; искусством онНебрежно на холсте изображен,Как отголосок мысли неземной,Не вовсе мертвый, не совсем живой;Холодный взор не видит, но глядитИ всякого, не нравясь, удивит;В устах нет слов, но быть они должны:Для слов уста такие рождены;Смотри: лицо как будто отошлоОт полотна, – и бледное челоЛишь потому не страшно для очей,Что нам известно: не гроза страстейЕму дала болезненный тот цвет,И что в груди сей чувств и сердца нет.О боже, сколько я видал людей,Ничтожных – пред картиною моей,Душа которых менее жила,Чем обещает вид сего чела.
Настанет день – и миром осужденный,Чужой в родном краю,На месте казни – гордый, хоть презренныйЯ кончу жизнь мою;Виновный пред людьми, не пред тобою,Я твердо жду тот час;Что смерть? – лишь ты не изменись душоюСмерть не разрознит нас.Иная есть страна, где предрассудкиЛюбви не охладят,Где не отнимет счастия из шутки,Как здесь, у брата брат.Когда же весть кровавая примчитсяО гибели моей,И как победе станут веселитьсяТолпы других людей;Тогда… молю! – единою слезоюПочти холодный прахТого, кто часто с скрытною тоскоюИскал в твоих очах…Блаженства юных лет и сожаленья;Кто пред тобой открылТаинственную душу и мученья,Которых жертвой был.Но если, если над моим позоромСмеяться станешь тыИ возмутишь неправедным укоромИ речью клеветыОбиженную тень, – не жди пощады;Как червь, к душе твоейЯ прилеплюсь, и каждый миг отрадыНесносен будет ей,И будешь помнить прежнюю беспечность,Не зная воскресить,И будет жизнь тебе долга, как вечность,А все не будешь жить.
Будь со мною, как прежде бывала;[94]О, скажи мне хоть слово одно;Чтоб душа в этом слове сыскала,Что хотелось ей слышать давно; Если искра надежды хранитсяВ моем сердце – она оживет;Если может слеза появитьсяВ очах – то она упадет.
Есть слова объяснить не могу я,Отчего у них власть надо мной;Их услышав, опять оживу я,Но от них не воскреснет другой;
О, поверь мне, холодное словоУста оскверняет твои,Как листки у цветка молодогоЯдовитое жало змеи!
Желтый лист о стебель бьетсяПеред бурей:Сердце бедное трепещетПред несчастьем.
Что за важность, если ветерМой листок одинокойУнесет далеко, далеко,Пожалеет ли об немВетка сирая;
Зачем грустить молодцу,Если рок судил емуУгаснуть в краю чужом?Пожалеет ли об немКрасна девица?
Скажи, для чего перед намиТы в кудри вплетаешь цветы?Себя ли украсишь ты розойПрелестной, минутной, как ты?Зачем приводить нам на память,Что могут ланиты твоиУвянуть, что взор твой забудетВосторги надежд и любви?Дивлюсь я тебе: равнодушно,Беспечно ты смотришь вперед;Смеешься над временем, будтоНэеру оно обойдет.Ужель ты безумным весельемПрогнать только хочешь поройГрядущего тени? ужелиЧужда ты веселью душой?Пять лет протекут: ни лобзаньем,Ни сладкой улыбкою глазК себе на душистое ложеОпять не заманишь ты нас.О, лучше умри поскорее,Чтоб юный красавец сказал:«Кто был этой девы милее?Кто раньше ее умирал?»
Три ночи я провел без сна – в тоске,[95]В молитве, на коленах, – степь и небоМне были храмом, алтарем курган;И если б кости, скрытые под ним,Пробуждены могли быть человеком,То, обожженные моей слезой,Проникнувшей сквозь землю, мертвецыВскочили б, загремев одеждой бранной!О боже! как? – одна, одна слезаБыла плодом ужасных трех ночей?Нет, эта адская слеза, конечно,Последняя, не то три ночи б яЕе не дожидался. Кровь собратий,Кровь стариков, растоптанных детейОтяготела на душе моей,И приступила к сердцу, и насильноЗаставила его расторгнуть узыСвои, и в мщенье обратила все,Что в нем похоже было на любовь;Свой замысел пускай я не свершу,Но он велик – и этого довольно;Мой час настал – час славы иль стыда;Бессмертен иль забыт я навсегда. вернуться
Из Паткуля
Иоганн Рейнгольд Паткуль (1660—1707) – лифляндский политический деятель, возглавившим борьбу против шведского господства в Прибалтике и казненный Карлом XII.
В августе 1831 г. вышел из печати I том романа Лажечникова «Последний Новик», в котором Паткуль изображается как борец за свободу своей страны. Лермонтов, по всей вероятности, был знаком и с романом Лажечникова и с книгой «Письма несчастного графа Иоганна Рейнгольда Паткуля, полководца и посланника российского императора Петра Великого» (М. 1806). Очевидно, этим и объясняется заглавие.
Письма Паткуля, написанные перед казнью, были изданы (в русском переводе) в 1806 г.
вернуться
«Я не для ангелов и рая…»
Судя по расположению автографа в тетради, это стихотворение написано по окончании второй редакции «Демона» и является своего рода послесловием к поэме.
вернуться
К Д. («Будь со мною, как преагде бывала…»)
Адресат стихотворения не установлен.
вернуться
Отрывок («Три ночи я провел без сна – в тоске…»)
Этюд к задуманной Лермонтовым исторической поэме о князе Мстиславе Черном, поклявшемся освободить Родину от татар.