IV ЖЕНЩИНЫ
Слепой
Я нищий слепой. – У забора
Покорно с утра я сижу
И круглую чашку для сбора
На хилых коленях держу.
Сильней разъяряется солнце,
Сильней накаляется мрак,
У чашки нагрелося донце
И брошенный жжется пятак.
Порою меня осторожно
Бродячий обнюхает пес
И дальше помчится тревожно,
Отдернув испугано нос.
Порою ребенок пугливый
Заплачет, увидев слепца,
Порой ветерок торопливый
Коснется крылами лица.
Порой мне колени зацепит
Нарядная дама зонтом –
И надолго радостный трепет
Пробудится в сердце моем.
И долго я слушаю жадно,
Как тукает в плиты каблук,
И сердцу легко и отрадно
Ловить затихающий звук.
О мраке моем забываю,
О том, что я нищий урод,
Слепой я иль зрячий – не знаю,
Но зрячее сердце поет!
* * *
В любви глубокой нет желаний,
Она безмолвна и тиха,
Она не ведает страданий
И недоступна для греха.
Она взаимности не просит,
Ее родник неистощим,
Она разлуку переносит
С терпеньем светлым и святым.
Когда же Смерть придет к любимой
Или к тому, кто любит так,
То задрожит неодолимый
И загорится мрак.
И уронив из рук секиру,
Опустит очи Азраил,
И станет трепетному миру
Понятна призрачность могил.
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВХОДИВШИЕ В КНИГИ
Два призыва
Ладан поднимался, своды застилал,
Хор тоскливо плакал, тихо замирал…
И напев тяжелый к окнам светлым плыл
О грядущей Смерти грозно говорил.
А лучи смеялись, в окна забегали,
Меж собой сплетались и с собою звали
К небу голубому, в неземной простор
Выше темных храмов, выше светлых гор.
Сизый дым сгущался, стены одевал
И напев о Смерти все грозней звучал,
Скорбные моленья к сводам улетали
И, вверху разбившись, в ужасе рыдали.
А лучи горели, в окна забегая,
Дымчатые волны светом озаряя,
И о Жизни яркой бодро говорили,
И из храма к небу светлому манили.
И проник всем в душу их напев веселый,
О грядущей Смерти стих напев тяжелый,
Смолкнули рыданья, в страхе оборвались…
Через окна быстро в храм лучи врывались…
К Жизни и к Веселью бодро призывали,
И, забыв о смерти, к небесам взлетали
Радостной волною радостные звуки,
Проклиная горе и былые муки
Чибис
Далеко протянулось болото бескрайное
И царит над ним сонная тишь.
Только дремлющий шепчет камыш –
В его шелесте жалоба тайная.
Над болотом лазурное небо горит,
Вечно яркое солнце сверкает,
А под небом сверкающий чибис летает
И с вопросною мукой кричит.
Не рыдай, белый чибис, безумно!
Вечно будет болото бесшумно
Под сверкающей ласкою спать,
Вечно будет болото молчать,
Перестань, белый чибис, рыдать!
Поднимись и скорей улетай
От болота в неведомый край,
Где не знают про муки, страданья,
Где нет сонного зноя, молчанья,
Нет стоячей воды колыханья…
Последнее желание
Я устал… Не хочу, не могу больше жить.
Я хочу умереть… Умереть… и с Сознанием гнить.
Я хочу слышать треск над собою надгробных свечей,
Я хочу ощущать в своем теле работу червей,
Я хочу обонять от себя трупный запах гнилой
И недвижный лежать я хочу под землей.
Тесные стены зловонные,
Призраков мучащий рой,
Звуки, гниеньем рожденные,
Тьма и бескрайний Покой.
Жидкость кроваво-свистящая,
Шорох и кучи червей,
Вечно могила молчащая,
Царство бесформенных змей.
И когда в тюрьме зловонной, тьмой и смрадом напоенной,
Сознающий и безгласный буду скорбно я лежать,
И видений рой ужасный вереницею неясной предо мною
проплывать,
О, тогда, хочу я страстно, безгранично, непреклонно
Свод небесный отдаленный, озаренный увидать.
Там среди светил лучистых, вечно ярких и огнистых,
Мной любимая планета будет радостно светить,
И ко мне в приют скелета волны ласкового света будет
тихо лить
И с улыбкою привета светом ярким, золотистым
И сияньем своим чистым из тюрьмы моей землистой будет
вверх манить.
И, припомнив все Страданья, мрак и холод Умиранья,
Высоко в простор небесный взглядом мертвым я взгляну,
И к лучам звезды прелестным из темницы своей тесной
остов рук я протяну,
И, нарушив сон чудесный раздирающим рыданьем,
Воплем жалобы, стенаньем тишь Молчанья всколыхну.
Но взамен мольбы могучей, полный слез и Скорби жгучей,
Я, томимый жаждой Счастья, лишь шипение издам.
Без надежды на Участье, точно тусклый луч в ненастье,
поплывет оно к лучам
И, полно мучений Страсти, вверх поднимется за тучи,
И дыханием вонючим, отвращением тягучим, все оно
наполнит там.
И земли могильной глыбы от меня отступят прочь,
Черви грудой безобразной из могилы уползут,
И туманы дымкой тяжкой ту планету обовьют,
А меня навек покроет ледяная, злая Ночь
И, оставшись одиноким, буду тихо я лежать,
И довольный, без желаний, над собою хохотать.
В дороге
С.А.Соколову
Я жить не могу настоящим,
Я люблю беспокойные сны.
Бальмонт «В безбрежности»
Я ехал дорогой степною,
Тихонько бубенчик звенел,
Вверху, высоко надо мною,
Свод неба сверкал и горел.