Поля, утомившись, молчали,
Безжизненно было кругом,
Лишь травы седые шептали,
Пред вечным задумавшись сном.
И слушал я шелест их странный,
Бубенчиков звону внимал,
И тихо из бездны туманной
Рой смутных видений вставал.
Воздушные тени мелькали,
Сливались с сияньем луны
И пеньем своим навевали
Пленительно-нежные сны.
И в тумане над землею, под бесстрастною луною
Все быстрей они кружились,
И смеялись в упоеньи, и, чуть слышны в отдаленьи,
Их напевы доносились.
Они тихо напевали и с собою призывали
В неземной, чудесный край,
И, протягивая руки, в исступленьи страстной муки
Обещали Счастья рай.
«Бесшумной толпою над спящей землею
Наш вьется, играя, причудливый рой.
Нас Тьма окружат, нас Месяц ласкает
Но мало нам ласки Луны ледяной!
Нам хочется жгучих объятий могучих
И знойную сладость Любви испытать,
В восторге безбрежном, в Томленьи мятежном
Мы хочем, забывши о всем, целовать.
Мы хочем кружиться, купаться и виться
В потоках лучистых горячего света,
Но мы исчезаем, бесследные, таем
При отблесках первых дневного рассвета.
О, приди в наш рой неясный,
Солнца светлых сын лучей!
Взором трепетным и страстным
Оживи нас и согрей.
К груди нас прижми мятежной,
Полной Страсти огневой,
О Любви нам песню нежной,
О земной Любви пропой!
Мы ответим тебе песней дивной без слов
И, кружась над тобой, гимн Любви запоем,
И с печальной Земли в чудный край облаков
На незримых крылах мы тебя унесем».
И с безумною страстью звучали
Их напевы над спящей Землей.
И все громче они умоляли,
Все настойчивей звали с собой,
И кружились, носились, рыдали
Над туманом в выси голубой,
И все выше и выше взлетали,
Увлекая меня за собой.
Я очнулся. Бубенчик веселый болтал,
Тихо спала земля, утомясь,
И при лунном мерцаньи искрясь,
Над землею туман проплывал.
* * *
Грустно вяли георгины,
Листья желтые шумели,
Нити белой паутины
В светлом воздухе блестели,
А под небом строем длинным
Журавли на Юг летели.
Улетали, исчезали
В бездне света журавли,
И манили нас, и звали
Выше, к Небу, от Земли.
И подняться мы желали,
И подняться не могли.
Мы тихонько увядали,
Как осенние цветы,
Мы, не живши, умирали,
Без расцвета красоты,
С скорбным шумом облетали
С нас последние листы.
Но хотелось нам высоко
С журавлями улететь,
И оттуда песнь Упрека,
Песнь призывную пропеть,
И в просторе огнеоком
В бездне света умереть.
Стихотворение
Посвящаю В.Н. Карпиловой
Догорали дрова, и камин погасал,
Ночи сумрачной тень надвигалась на нас,
Бледный месяца луч к нам в окно забегал
И, скользнув, без следа за туманами гас.
Ты вздрогнула во тьме и, желаньем горя,
Твою руку пожал я горячей рукой
И впервые сказал тебе «ты», говоря:
«О, не бойся, мой друг! не дрожи! я с тобой!»
Чуть пожатьем немым мне ответила ты,
Мрак глубоких очей чудным светом блеснул,
Пышно в сердце Любви распустились цветы
И к послушной руке я губами прильнул.
Мне молчать и страдать больше стало невмочь,
В упоеньи Любви я признанья шептал.
И, казалось, светлей улыбалася ночь.
Догорали дрова и камин погасал…
Из дневника
На все призывы без отзыва
Идет к концу мой серый день.
Я.Полонский
Сучья голые каштанов бьют в мое окно,
На душе моей печально, на дворе темно.
Ночь так робко зажигает в небесах огни,
Но не светят и не греют – мертвые – они!
Лампа тихо догорает, тишина шуршит,
Старый темный дом угрюмо непробудно спит.
Трудно, тяжко волноваться, одному страдать!
Погашу я лучше лампу и залягу спать…
* * *
Посвящаю В.Н. Карпиловой
Я хотел бы быть птицей могучей,
Я хотел бы высоко взлететь
И, поднявшись за хмурые тучи,
Песню огненной Страсти пропеть.
И напев мой, как звон музыкальный,
Обаятельный, ласковый, нежный,
То, как гаснущий месяц, печальный,
То, как молнии вспышка, мятежный.
Тебя песней баюкал бы сладкой,
Тебе б легкие сны навевал
И, нагрянув нежданно украдкой,
В страстных звуках томил и сжигал.
Ты б открыла окно, мне внимая,
И глаза бы ко мне подняла,
И, Бессилью себя отдавая,
Мне себя, всю б себя отдала.
Чары эфира
Забвения, только забвения
Мы ищем в мечтаньях своих.
Лохвицкая, т.1
Опьяненная чарой эфира, лежала она на кровати,
Смоль волос выделялася резко на матовом фоне лица и на
белой подушке,
И бессильные руки вдоль тела лежали,
И высоко под девственным платьем поднималася юная грудь,
И улыбка сквозила смущенно на алых, упругих губах.
Полный чувства святого: Любви-Преклоненья,
К изголовью ее тихо я опустился
И тихонько, безвольно руками обвил ее стан,
И пожал едва слышно.
Распахнулася кофточка скромная – краюшек белых грудей
Чудным светом манящим и чистым сверкнул,
Я к нему, полный чувства святого, губами прильнул.
Знаю я – в этот миг она видела дивные сны,
Она в мире нездешнем жила,
И я богом ей светлым казался.