Ночью
В ночную грудь впилися жала
Больных, озябших фонарей,
Замки с покорностью усталой
Висят у запертых дверей.
Глаза домов, часам покорны,
Сомкнули строй усталых век,
И свет, впиваясь в сумрак черный,
Струится только из аптек.
Шаги бессонного гуляки
На миг сон улиц всколыхнут
И сгинут в тяжкодумном мраке,
В пучине дремлющих минут.
Моя Тоска встает, рыдая, –
И гонит в мрак, и тянет в Ад,
А жала фонарей, мигая,
Немую ночь сосут, язвят…
О городе
Унылая зелень бульваров
Милей заповедных лесов,
Как тяжкие цепи кошмаров
Блаженнее роскоши снов.
Моря, и равнины, и горы
Ничто перед вами – дома,
Как юные чистые взоры
Пред теми, где грешная тьма.
Сны Страсти
Посв. Ф.А.Павловой
Разжал я ей алые губя
Своим поцелуем палящим
И жестом внезапным и грубым
Обнял ее круглые плечи…
Погасли смущенные свечи, –
Одни мы в потоке кипящем!
Вспыхнули молнии страсти,
Белое тело сверкнуло,
В пьяной, томительной власти,
В бездне немых содроганий
Все потонуло!
Бешенство груди несытой,
Бедер дрожащих извивы,
Хмель в поцелуях разлитый,
Искры безумных желаний, –
Шепот стыдливый!
Но голос Дьявола не дремлет,
Твердит о смене наслаждений,
И пьяный мозг уже не внемлет
Тому, что робко сыщет стыд,
И мрачным пламенем горит
Заря отверженных сплетений.
И там, где кричали орлы,
Протянулись ползучие, цепкие змеи,
Изогнувши свои сладострастные шеи,
И в холодные кольца зажали
Лебедей, опьяненных развратом…
…………………………………………
В бездне царственной мглы
Смехи Дьявола вдруг зазвучали
Громовым, тяжкомлатным раскатом!
Весенняя печаль
Была весна. В земных хоромах
Горели брачные запястья,
Дыханье девственных черемух
Томило дух желаньем счастья
Земную грудь истомой раня,
Лобзали солнечные губы
И светлым звоном мозг туманя,
Трубили в огненные трубы.
Но был он бледен и заплакан,
В весенне-радостных хоромах
Смотрел с тоской в бездонный мрак он
И в нем искал очей знакомых.
В его плененном думой взоре
Росинки слез, дрожа, сверкали,
И блекли радостные зори,
И песни Солнца замолкали.
И как Мир ни был юн и весел,
Проникся все ж его печалью,
И дождик сеть свою повесил
Над отуманенною далью.
Слава Злу
Рухнут Одина чертоги,
Рухнет древний Игдразил.
Валерий Брюсов
Напрасно хочет Жизнь пленительным туманом
Окутать предо мной свой безобразный храм:
Навек прикован взор к горящим кровью ранам
И ненависть свою за Счастье не отдам!
В темницах, и дворцах, и меж степных просторов
Я узник немощный, я раб земной тоски,
Но в мертвой тишине бездонных коридоров
Пою дома распутств и славлю кабаки!
И нравятся мне вор, убийца, и ползучий,
Продавший честь шпион, и жадный ростовщик:
В их ласках Дьявол сам, низверженный – могучий
Являет мест свою, свой заклейменный лик.
И только в их кругу, среди бесов глумленья,
Среди озлобленных, бунтующих людей
Рождаются цветы великого презренья
И вспыхивает весть о гибели всех дней,
О Дне, когда во всей закованной Вселенной
Мятежный, жадный крик свирепо пролетит,
Когда на Бога Мир восстанет полоненный
И оскорбленный Бог Мир Смертью поразит!
Запах цветов
Сонет
Руками тяжкими сжимал меня разврат
Среди продажных тел, среди подушек сальных
И – вдруг – в окно проник томящий аромат
Забытых мной цветов, безгрешных и печальных,
И вспомнился в тот миг мне деревенский сад,
И ясность дней былых, наивных и кристальных,
И тихих вечеров задумчивый закат
Над далями полей осенне-погребальных.
Померк и потускнел мой распаленный взор,
Любовь и чистоту, и грез былых укор –
Все воскресил во мне цветов забытых запах.
Но льется он слабей, и вновь я в скользких лапах:
Напудренных грудей порочный аромат
Мое дыханье жжет, и вновь я твой – разврат!
Березки осенью
Под туманною, блеклой вуалью
Безутешная осень пришла,
Поглядела на Землю с печалью,
Погребальные свечи зажгла.
Из безгрешного воска березы
Догорают во мгле ледяной,
Их зеленые, девичьи грезы
Умирают одна за другой.
Их слезами холодными мочит
Караван пробегающих туч,
И над их наготою хохочет
Бессердечный, чахоточный луч…
Тоска месяца
Вечер осенний спокойно-безгрешен,
Сумрак поля утомленные нежит,
Месяц в печали своей безутешен –
Тучки прозрачные трепетно режет.
Храбро их рубит серебряный воин,
Быстро скользят его белые латы,
В храмине вечере он не спокоен,
Мчат его грезы в порыве крылатом.
Мчат его в звездный, сияющий терем,
Где – с ним в разлуке – изныла царевна.
Тучи вздымаются гибельным зверем,
Ширится бездна с насмешкою гневной.
И не узнать ему счастья свиданья,
Он присужден к постоянной разлуке,
Вечны порывы его и скитанья,
Вечны его безутешные муки.