Мысли о младшем страдающем брате,
Мысли о нищего жалкой суме,
О позабытом в больничной палате,
О заключенном невинно в тюрьме.
И о погибших во имя свободы,
Равенства, братства, любви и труда.
Шестидесятые вечные годы…
(«Сентиментальная ерунда»?)
Кладбище (Из agenda)
(записная книжка — лат.)
1
Жизнь груба. Чудовищно груба.
Выживает только толстокожий.
Он не выжил. Значит — не судьба.
Проходи, чего стоять, прохожий.
2
Этот скончался под чтенье отходной,
Этого в стужу нашли под мостом.
Похоронили обоих. Безродный
Спит без креста. А богач под крестом.
3
Как он, прощаясь, не сошел с ума.
Как он рыдал перед могилой свежей.
Но время шло. Он ходит много реже.
— Забудь, живи, — молила ты сама.
4
Возле могил для влюбленных скамейки,
Бегают дети и носят песок,
Воздух сегодня весенний, клейкий,
Купол небес, как в апреле, высок.
5
Склеп возвели для бедняжки княгини,
Белые розы в овальном щите.
Золотом вывели ей по-латыни
Текст о печали, любви и тщете.
6
В самом конце бесконечной аллеи,
Там, где сторожка, а дальше обрыв,
Черные долго толпятся евреи…
Плачут. Особый горчайший надрыв.
7
Преступленья, суета, болезни,
Здесь же мир, забвение и тишь.
Ветер шепчет: — Не живи, исчезни,
Отдохни, ведь ты едва стоишь.
8
Долго подняться она не могла.
Долго крестила могилу, шатаясь.
Быстро спускалась осенняя мгла,
Издали сторож звонил, надрываясь.
9
Речи. Надгробные страшные речи.
Третий болтун потрясает сердца.
Сжальтесь! Ведь этот худой, узкоплечий
Мальчик сегодня хоронит отца.
10
Имя. Фамилия. Точные даты.
Клятвы в любви. Бесконечной. Навек…
А со креста смотрит в землю Распятый
Самый забытый из всех Человек.
«Может быть, это лишь заколдованный круг…»
Может быть, это лишь заколдованный круг,
И он будет когда-нибудь вновь расколдован.
Ты проснешься… Как все изменилось вокруг!
Не больница, а свежий, некошеный луг,
Не эфир — а зефир… И не врач, а твой друг
Наклонился к тебе, почему-то взволнован.
РАСПИСАНИЕ
Надо составить опять расписание —
В восемь вставание, в 9 гуляние.
После прогулки — работа. Обед.
Надо отметить графу для прихода,
Надо оставить графу для расхода
И для погоды — какая погода.
За неименьем занятия лучшего,
Можно составить на двадцать лет.
Вечером — чтенье вечерних газет.
И не читать, разумеется, Тютчева.
Только газеты… И плакать — запрет.
«Если правда, что Там есть весы…»
Если правда, что Там есть весы,
То положат бессонницу нашу,
Эти горькие очень часы
В оправдание наше на чашу.
Стоит днем оторваться от книг
И опять (надо быть сумасшедшим)
Призадуматься — даже на миг,
Над — нелегкое слово — прошедшим,
Чтоб потом не уснуть до зари,
Сплошь да рядом уже с вероналом…
Гаснут в сером дыму фонари.
Подбодрись! Не борись. И гори
Под тяжелым своим одеялом.
«Всегда платить за всё. За всё платить сполна…»
вернуться
2
2-е и 10-е стихотворения цикла в сборник не вошли. Печатаются по журналу «Современные записки». Париж. 1939, № 68. — В. К.