На повороте скрипнула телега…
Окраин низкие и темные дома…
Сегодня саван медленного снега
Опустит ночью ранняя зима…
«Мы на крыше высокой стояли вдвоем…»
Мы на крыше высокой стояли вдвоем,
Мы на бледно-зеленое небо глядели,
А под нами в саду умирал водоем,
И сияла заря, и деревья скрипели.
Бледный отблеск зари, задержавшись, тогда
Наших рук и волос мимолетно коснулся
И растаял в ночи… И потом никогда,
Никогда ни к тебе, ни ко мне не вернулся.
Замолчали последние вздохи струи,
И деревья в саду шелестеть перестали.
Но холодные, бледные руки твои
Холоднее еще и прозрачнее стали…
«Миниатюры Изабэ…»
Миниатюры Изабэ,
Полуистлевшие гравюры,
Дагерротип: на серебре
Едва заметные фигуры,
И весь тот милый, старый хлам,
Что завещали наши предки,
И в парке, строгие, как храм,
И колоннады, и беседки…
Но дальше, дальше! Пыль и тлен
Не могут долго душу нежить.
В глубоких нишах темных стен
Водилась всяческая нежить.
Ах, бедный Вертер! Не без слез
Мы расстаемся, верно, с вами.
… И, уходя, букетик роз
Я прикрепил к какой-то раме.
«На блеклом шелке медальоны…»
На блеклом шелке медальоны,
А в них веселые пастушки,
И принц, поймавший Сандрильону
У развалившейся избушки.
Жива идиллия Руссо —
Луга, барашек и качели.
Маркиза катит колесо,
А фавн играет на свирели.
И ночь спускается, шурша
Разлетом темно-синих крылий,
А за стеною камыша
Король ломает стебли лилий…
«За белым домом сонный сад…»
За белым домом сонный сад,
Дубы, зеленые поляны.
Веселый фавн потупил взгляд,
Слегка взволнованный и пьяный.
И между вязов светлый луч
Не устает безмолвно биться,
На небосклоне дымка туч
То застывает, то клубится.
А у воды заснула тишь,
Сковав летящие пушинки.
Неумолкающий камыш
До ночи шепчется с кувшинкой.
Искатель жемчуга
Взлетом упругим и смелым,
Мощью неслыханной полным,
Ринулось смуглое тело
В темно-зеленые волны.
С ним разъяренные гребни
Влились в провалы глухие,
Шепчут испуганно щебни
Гимны холодной стихии.
Ближе надвинулись тучи,
Ждут с затаенным вниманьем —
Выйдет ли снова могучим
Иль уплывет бездыханным?
Вышел… И водные кони
Бьются в беспомощном гневе.
В новой жемчужной короне
Скоро блистать королеве!..
ЭТА ЖИЗНЬ. (Париж. 1932)
«В сущности так немного…»
В сущности так немного
Мы просим себе у Бога:
Любовь и заброшенный дом,
Луну над старым прудом
И розовый куст у порога.
Чтоб розы цвели, цвели,
Чтоб пели в ночи соловьи,
Чтоб темные очи твои
Не подымались с земли.
Немного? Но просишь года,
А в Сене бежит вода,
Зеленая, как и всегда.
И слышится с неба ответ
Не ясный. Ни да, ни нет.
«Мы знаем — любовь бывает…»
Мы знаем — любовь бывает,
Мы знаем — счастье есть,
Но только сердце не знает,
Как сердцу подать весть.
В какой-то стране далекой,
Иль рядом с нами тут,
Знаменья, голоса, срока
Также люди ждут…
Но только годами мимо
Идем, не видя их.
И сыпятся сроки незримо
Песком из рук Твоих.