'The narrow bud opens her beauties to
The sun, and love runs in her thrilling veins;
Blossoms hang round the brows of Morning, and
Flourish down the bright cheek of modest Eve,
Till clust'ring Summer breaks forth into singing,
And feather'd clouds strew flowers round her head.
'The spirits of the air live on the smells
Of fruit; and Joy, with pinions light, roves round
The gardens, or sits singing in the trees.'
Thus sang the jolly Autumn as he sat;
Then rose, girded himself, and o'er the bleak
Hills fled from our sight; but left his golden load.
К Осени.
Перевод В. Потаповой
Запятнанная кровью винограда,
Отягощенная плодами Осень,
Мой кров укромный не минуй, настрой
Свой голос в лад моей свирели свежей,
Чтоб года лучшим дочерям плясать!
Спой песню о цветах, плодах и злаках.
«Тугой бутон раскрыл светилу полдня
Свои красы; по всем прожилкам с дрожью
Текла любовь! Цветы венков свисали
Над лбом рассвета и зари вечерней
Стыдливыми щеками. Разразилось
Под перистыми облаками Лето.
Воздушных духов кормит сладкий запах
Плодов; снует на легких крыльях радость
По саду, заливаясь меж ветвей».
Так пела Осень у меня в гостях,
Но молча за угрюмые холмы
Ушла, златую ношу сбросив с плеч.
То Winter
То Winter
'О Winter! bar thine adamantine doors:
The north is thine; there hast thou built thy dark
Deep-founded habitation. Shake not thy roofs,
Nor bend thy pillars with thine iron car.'
He hears me not, but o'er the yawning deep
Rides heavy; his storms are unchain'd, sheathed
In ribbed steel; I dare not lift mine eyes,
For he hath rear'd his sceptre o'er the world.
Lo! now the direful monster, whose skin clings
To his strong bones, strides o'er the groaning rocks:
He withers all in silence, and in his hand
Unclothes the earth, and freezes up frail life.
He takes his seat upon the cliffs,—the mariner
Cries in vain. Poor little wretch, that deal'st
With storms!—till heaven smiles, and the monster
Is driv'n yelling to his caves beneath mount Hecla.
К Зиме.
Перевод В. Потаповой
Зима, замкни алмазные врата!
На Севере уходит в глубь земли
Твой мрачный кров. Не сотрясай его,
Не гни подпор железной колесницей.
Не слышит!-Над зияющей бездной
Несется тяжело, свой грозный скипетр
Воздев и стаю бурь спустив с цепи.
Окованы они ребристой сталью.
Но чу! Страшилище шагает — кожа
Да кости, — а под ним утесы стонут.
Вот-вот разденет землю, чтоб морозом
Дыханье жизни хрупкой умертвить.
Оно садится на скалу. Злосчастный,
Со штормом бьется мореход, пока
Улыбка небо озарит и рухнет
Чудовище в провалы Геклы с воем.
Mad Song
Mad Song
The wild winds weep,
And the night is a-cold;
Come hither, Sleep,
And my griefs unfold:
But lo! the morning peeps
Over the eastern steeps,
And the rustling beds of dawn
The earth do scorn.
Lo! to the vault
Of paved heaven,
With sorrow fraught
My notes are driven:
They strike the ear of night,
Make weep the eyes of day;
They make mad the roaring winds,
And with tempests play.
Like a fiend in a cloud,
With howling woe
After night i do crowd,
And with night will go;
i turn my back to the east
From whence comforts have increas'd;
For light doth seize my brain
With frantic pain.
Безумная песня.
Перевод Л. Парина
В клоках небосклон,
Студеный и лютый.
Коснись меня, Сон,
Печали распутай!
Но щурится заря,
Восток животворя.
Щебетание утренних птах
Занялось в небесах.
И в полог угрюмый,
В шатер небоската
Летят мои думы,
Печалью чреваты,
Смущая ночи слух
И взоры солнцу застя,
И вселяют безумную ярость
В бушеванье ненастья.
Как морок, плыву
И в туче рыдаю.
Я ночью живу —
Наутро истаю.
К востоку спиной повернусь,
Приманкой его не прельщусь,
Ибо свет обжигает мой мозг,
Как расплавленный воск.
То the Muses
То the Muses
Whether on Ida's shady brow,
Or in the chambers of the East,
The chambers of the sun, that now
From ancient melody have ceas'd;
Whether in Heaven ye wander fair,
Or the green corners of the earth,
Or the blue regions of the air
Where the melodious winds have birth;