1927
Никто не знал…
(«22 апреля 1870 года»)
Был день как день, простой, обычный, Одетый в серенькую мглу. Гремел сурово голос зычный Городового на углу. Гордяся блеском камилавки. Служил в соборе протопоп. И у дверей питейной лавки Шумел с рассвета пьяный скоп. На рынке лаялись торговки, Жужжа, как мухи на меду. Мещанки, зарясь на обновки, Метались в ситцевом ряду. На дверь присутственного места Глядел мужик в немой тоске,— Пред ним обрывок «манифеста» Желтел на выцветшей доске. На каланче кружил пожарный, Как зверь, прикованный к кольцу, И солдатня под мат угарный Маршировала на плацу. К реке вилась обозов лента. Шли бурлаки в мучной пыли. Куда-то рваного студента Чины конвойные вели. Какой-то выпивший фабричный Кричал, кого-то разнося: «Про-щай, студентик горемычный!» . . . . . . . . . . . Никто не знал, Россия вся Не знала, крест неся привычный, Что в этот день, такой обычный, В России… Ленин родился!1927
Читают Демьяна Бедного Во времена, как говорится, в оны Обычно слышались писательские стоны: «Лицо читателя… Ах, каково оно!» Нам было бы теперь стонать смешно, грешно, Когда читают нас — культурно и умно — Не единицы — миллионы! «Читатель — это сфинкс загадочно-немой!» Какая глупая и злая небылица! Да вот образчик вам прямой: Живая, свежая портретная страница! Пять деревенских ходоков, Здоровых, кряжистых советских мужиков, Которым «дом родной» — советская столица. И угощенье, и приют, И — по утрам газетки подают! Пускай враждебная лютует заграница. Пусть эмигрантская на нас клевещет моль, Я ей могу сказать с усмешкою: «Изволь, Поганая ты моль, вглядеться в эти лица, Как Пров, Корней, Артем, Савелий да Пахом, Завороженные словесною игрою, Смеются весело, довольные стихом, В котором я тебя, моль каверзная, „крою“. Эй, моль — без родины, без денег, без царя! С десятилетьем… Октября!!»1927
Черта с два!
1928
Ожглись
Во время недавних массовых обысков в Токио полицией были изъяты из рабочих библиотек произведения Мольера, как заключающие в себе «опасные для государства мысли».
Из газет Вот мы чего в стране микадо дождались: Как накалилась атмосфера! На книгах Ленина там власти так ожглись. Что в страхе дуют… на Мольера!1928
У нас не то, у нас иначе
В центре Нью-Йорка сносятся два театра и будет построен небоскреб в 65 этажей, под конторы.
Пример, как деньги сушат чувства. «Театры? Сцена? Что за вздор!» И отступает храм искусства Пред мощным натиском контор. У нас не то. У нас иначе. Разорены мы и бедны. Но сколь духовно мы богаче Долларизованной страны!1929
Басову-верхоянцеву