Май 1884
A LA POINTE
Недвижно безмолвное море,
По берегу чинно идут
Знакомые лица, и в сборе
Весь праздный, гуляющий люд.
Проходит банкир бородатый,
Гремит офицер палашом,
Попарно снуют дипломаты
С серьезным и кислым лицом.
Как мумии, важны и прямы,
В колясках своих дорогих
Болтают нарядные дамы,
Но речи не клеются их.
"Вы будете завтра у Зины?.."
— "Княгине мой низкий поклон…"
— "Из Бадена пишут кузины,
Что Бисмарк испортил сезон…"
Блондинка с улыбкой небесной
Лепечет, поднявши лорнет:
"Как солнце заходит чудесно!"
А солнца давно уже нет.
Гуманное общество теша,
Несется приятная весть:
Пришла из Берлина депеша:
Убитых не могут и счесть.
Графиня супруга толкает:
"Однако, мой друг, посмотри,
Как весело Рейс выступает,
Как грустен несчастный Флери".
Не слышно веселого звука,
И гордо на всем берегу
Царит величавая скука,
Столь чтимая в светском кругу.
Темнеет. Роса набежала.
Туманом оделся залив.
Разъехались дамы сначала,
Запас новостей истощив.
Наружно смиренны и кротки,
На промысел выгодный свой
Отправились в город кокотки
Беспечной и хищной гурьбой.
И следом за ними, зевая,
Дивя их своей пустотой,
Ушла молодежь золотая
Оканчивать день трудовой.
Рассеялись всадников кучи,
Коляски исчезли в пыли,
На западе хмурые тучи
Как полог свинцовый легли.
Один я. — Опять надо мною
Везде тишина и простор;
В лесу, далеко, за водою,
Как молния вспыхнул костер.
Как рвется душа, изнывая,
На яркое пламя костра!
Кипит здесь беседа живая
И будет кипеть до утра;
От холода, скуки, ненастья
Здесь, верно, надежный приют;
Быть может, нежданное счастье
Свило себе гнездышко тут.
И сердце трепещет невольно…
И знаю я: ехать пора,
Но как-то расстаться мне больно
С далеким мерцаньем костра.
10 августа 1870
ССОРА
Ночь давно уж царила над миром,
А они, чтоб оканчивать споры,
Все сидели за дружеским пиром,
Но не дружные шли разговоры.
Понемногу словами пустыми
Раздражались они до мученья,
Словно кто-то сидел между ними
И нашептывал им оскорбленья.
И сверкали тревожные взгляды,
Искаженные лица горели,
Обвиненья росли без пощады
И упреки без смысла и цели.
Все, что прежде в душе накипело,
Все, чем жизнь их язвила пустая,
Они вспомнили злобно и смело,
Друг на друге то зло вымещая…
Наступила минута молчанья;
Она вечностью им показалась,
И при виде чужого страданья
К ним невольная жалость подкралась.
Им хотелось чудесною силой
Воротить все, что сказано было,
И слететь уже было готово
Задушевное, теплое слово,
И, быть может, сквозь мрак раздраженья,
Им — измученным гневом и горем —
Уже виделся миг примиренья,
Как маяк лучезарный над морем.
Проходили часы за часами,
А друзья все смотрели врагами,
Голоса возвышалися снова…
Задушевное, теплое слово,
Что за миг так легко им казалось,
Не припомнилось им, не сказалось,
А слова набегали другие,
Безотрадные, жесткие, злые;
И сверкали тревожные взгляды,
Искаженные лица горели,
Обвиненья росли без пощады
И упреки без смысла и цели…
И уж ночь не царила над миром,
А они неразлучной четою
Все сидели за дружеским пиром,
Словно тешась безумной враждою!
Вот и утра лучи заблестели…
Новый день не принес примиренья…
Потухавшие свечи тускнели,
Как сердца без любви и прощенья.