Конец «рождественской елки»
В сене, в луне добродушная телка
Тенью загона выходит к стеклу —
Ее интригует огнистая елка,
Тянется мордой к теплу.
В русской деревне — смазные избушки,
Праздником шамкать старух,
Квасом, в глотках, ароматно краюшку,
Святками тройкой ухабисто дух.
Все, утомяся полей толчеею,
Льдистобуранов российских алтарь —
Елка пред ним расцветилась свечою —
Искры мороза жемчужат, как встарь
Время идет, изменяется вера;
Зайцы, в забытый забравшися пчельник,
Будут на елку навешивать звезды
В синий и чтимый старухой сочельник…
Нашей эпохою: радио — храмы!
Библия — вечные своды наук!!!
Патеры, дьяконы, рабби и ламы
Только невежества темного звук.
Где же цветная сочельников елка,
Свечечек детских невинноогни? —
К ней из загона пушистая телка,
Да зайцы оравой примчатся одни.
Прыгать, резвиться полянные дети
Будут вкруг елки пахучих ветвей.
Где нависают морозные нити
Рубила святок России полей.
Картина Бориса Григорьева
(Сонет)
Ее звериное начало —
Распоясавшийся кабак…
Полей свободы Руси — мало.
Где ветер носит лай собак…
Звенят телег ее железки
До ночи черные горы
И в осень спелых перелесков
Вкопались глазные костры.
Перед мужичьим сбитым сходом,
Где оттиск на земле подков,
Поев краюху с желтым медом
Не заплетет ржаные косы
Богиня зимних русаков,
В кумач одетая раскосо.
1923 Нью-Йорк
Жена Эдгара
В Бронксе сохраняется хижина, где в 1846-8 гг. жил и писал Эдгар По. Теперь американцы тратят массу денег на постановку памятников великому поэту.
Лязгают пасти собвея
Им никогда ничего не жаль.
Вот она — аллея
По которой бродит печаль.
И хорошо, что здесь пустынно
И сырой ночи туман.
Ночь не покажется длинной
Для невсхожих семян.
А, если и выйду наружу,
То старый виден коттедж.
Покоя его не нарушу,
По примеру круглых невежд.
Домик в отдаленном Бронксе.
(Еще немного и будет парк.)
На полночном окраин прононсе
Имя — сущий подарок!
Вспомним с молитвой Эдгара,
С молитвой безумий и зла!
С дыханием бедноугара,
Где честность неуязвима!!
Поэт путешествий и мрака,
Захватчик всех бедняков,
Без полировки и лака
Не исчезающий средь веков.
Будем читать и славить
Великого Эдгара По.
Делать мы это в праве,
Идя талантов тропой.
И в Бронксе на стены коттеджа,
Наложим шпаги строк:
«С тобой мы не были прежде
Грядущее жребий сберег!»
В бедном узком чулане:
«С гладу мертва жена»…
Это было тумане
Окраин Нью-Йорка на!
П.С. (Это стихотворение написано «модернистическим» — спутанным нарочито, размером).
К центру земли
Экспресс сверлился бурей в подземелья,
Десятки верст гремел поспешно ход —
Рабом, хватившим много зелья,
Кому стал черным небосвод.
Экспресс скакал, ища свою утеху,
Стуча костьми, как скачут мертвецы…
И стрелы завистью к его сгибались бегу,
И жадностью к грошам купцы.
Экспресса лапах жадных пассажиры
Не знали станций промелькнувших счет,
Насытившись пространственной наживой,
Они кляли безумия почет.
И, в такт стенаньям, мчалися вагоны —
В пространстве черные, круглящийся тоннель…
О притяжения законы!
О центр земли — ОТЕЛЬ.