«Океанит простор, наливаясь туманом…»
Op. 46.
Океанит простор, наливаясь туманом
Облаками луной и волнами и мной
Океанит рассудок жемчугами сознанья
Беспросветностью зимней утомясь и остыв
В бесконечной пучине рассусолились зданья
Что возникли смеясь у последней черты
Океанит простор над былой Атлантидой
Где нависли покровы развернувшихся в ночь
Где над тайной другая Кариатидой
Вспоминает в легенду ушедшую дочь.
«Над озером склонялся ивный хор…»
Op. 48.
Над озером склонялся ивный хор
Следя под ветерком живые струи.
«Быть буре — ночь черна…»
Op. 49.
Быть буре — ночь черна
Быть буре — мрачен океан
В котором ночью нету дна
В котором путь не угадан
В котором столько вечных тайн
Их никогда не взглянет око
Где жребий всех всегда на сваях
Плывешь ты близко, иль далеко.
«В черном доме — нет окна…»
Op. 50.
В черном доме — нет окна
Тщетно взоры ищут тени
Бесконечные ступени
К тайне бездна где одна.
В черном доме есть жилец
У него земное имя
Брат сестрица иль отец
Обитающий незримо
В черном доме нет окна
Нету входа, нет ответа
Цель земная не видна
В смерти мрак она одета.
«На столе — бокал и фолиант…»
Op. 51.
На столе — бокал и фолиант
Легкомыслие и мудрость
То что любит франт
От чего яснее утро.
Набросок
Op. 52.
В окне — маяк, его далекий глаз…
В окне луны — алмаз…
В окне Атлантик, тронутый луной…
В окне простор иной…
К которому еще я не привык
Которого мне чужд язык…
В окне — поэмой океан.
В окне туман……
«Тревожной меди глас…»
Op. 53.
Тревожной меди глас
Прорежет ночи мрак
В уме вопрос погас
Что мучил так
Лучистым днем
Когда скитались мы вдвоем
Томила боль — была усталость жить
И в сердце никла ночь
Оборвалася нить
Иссякла мочь…
. . . . . . . . . . . . . . .
Быть черной буре быть…
Океаническая сыть
Сурово шевелит холодный палец
Наш пароход скиталец
Знает цель
Простор
Не мель…
«Еще темно, но моряки встают…»
Op. 54.
Еще темно, но моряки встают.
Еще темно, но лодки их в волнах…
Покинут неги сладостный уют.
Ветрило вверх, весло в руках!
Еще темно, но промысел им мил.
Они ревнивы к ловле и добыче
И у бортов и у кормил
Чем на постели им привычный.
Покинуты рыбачки у скалы,
Где бьются в пену шумные валы,
Покинуты приюты знойных нег…
Им рок иной… им ветра бег..
Сегодня будет промах иль добыча,
Сегодня станет радость иль печаль.
Ловить, острожить — их обычай
Отдай канат! Спусти… Причаль…
Еще темно, но рыбаки в волнах.
Они не знают лени и томленья.
всегда вперед! Весло, чтоб делать взмах!
В том жизни смысл и радость назначенья!!
8 августа 1926 г. в 6 час. утра
на борту парохода «Бостон»
«Трясет, трясет телега жизни…»
Op. 55.