Из письма В.Н. Горбачевой (25 июля 1935 г. Томск)
…Пронзает мое сердце судьба моей поэмы Песнь о великой матери. Создавал я ее шесть лет. Сбирал по зернышку русские тайны…Нестерпимо жалко…
Письмо Н.Ф. Христофоровой
Не скроется вовеки поистине град, вверху
горы стоящий. Ты же, отче блажение, градом
великим добродетельными соделавшись, не замедлил
Господом прославлен быти! Се бо друг твой навеки,
ближайший поведа нам чудесное видение, егда
еси во сне в рай восхищен быв, зрел обители
горни, и во единей от них на престоле некоего
мужа светла сидяща, ангела ему сопутствующа
вопроси: Кто убо сей? — Се Филарет Амниатский!
Ничего другого не приходит мне на ум и сердце, дорогая Надежда Федоровна, кроме этих строк, когда я получил от Вас милостыню. Говорю так потому, что не стыжусь нищеты своей, такое это блаженное чувство, но большее счастье ублажать милосердные руки, которые подают милостыню! Благодарю Вас! Извещаю Вас, что здоровье мое восстанавливается очень медленно. Нужно лечь в клинику и платить шесть рублей в сутки — следовательно, я должен обходиться своими домашними средствами. Одна добрая старица принесла мне бутылку пареных муравьев натираться… Очень помогает. Другая таскает меня в баню и моет по субботам. Я уже хожу по избе и за всякой своей нуждой, но все-таки больше лежу. Иногда приливает тоска к сердцу. Хочется поговорить с милыми друзьями, послушать подлинной музыки!..За дощатой заборкой от моей каморки день и ночь идет современная симфония — пьянка, драка, проклятия, рев бабий и ребячий, и все это покрывает доблестное радио. Я бедный все терплю. Второго февраля стукнет три года моей непригодности в члены нового общества! Горе мне, волу ненасытному! Всю жизнь я питался отборными травами культуры — философии, поэзии, живописи, музыки…Всю жизнь пил отблеск, исходящий от чела избранных из избранных, и когда мои внутренние сокровища встали передо мной как некая алмазная гора, тогда-то я и не погодился. Но всему свое время, хотя это весьма обидно.
Я сейчас читаю удивительную книгу. Она написана на распаренной берёсте китайскими чернилами. Называется книга — Перстень Иафета. Это не что другое, как Русь 12-го века до монголов. Великая идея святой Руси — как отображение церкви небесной на земле. Ведь это то самое, что в чистейших своих снах провидел Гоголь, и в особенности он, единственный из мирских людей. Любопытно, что 12-м веке сорок учили говорить и держали в клетках в теремах, как нынешних попугаев, что теперешние черемисы вывезены из Гипербореев, т. е. из Исландии царем Олафом Норвежским, зятем Владимира Мономаха. Им было жарко в Киевской земле, и они отпущены были в Колывань — теперешние вятские края, а сначала содержались при киевском дворе, как экзотика. И еще много прекрасного и неожиданного содержится в этом Перстне. А сколько таких чудесных свитков погибло по скитам и потайным часовням в безбрежной сибирской тайге?! Пишу Вам в редкие минуты моей крепости телесной. Обыкновенно я очень слаб, шатаюсь, не держусь на ногах, кричу и окаю от боли в сердце и в голове.