1970
ЧТО ЗА КУПЧИКИ ПРОЕЗЖАЛИ…
Что за купчики проезжали!
Что за путь не спеша держали, —
Из Москвы, говорят, да в Питер
Через волховские края!
Сколько раз на возах сидели!
Сколько раз у костров храпели!..
И к чему-то теперь всё это
Повторяет песня моя…
Что за кони в запряжке были!
Что за воду из речек пили!..
Эй, скорей, гусляры, за струны!
Да совместно ударим в лад:
А подводы, мол, — вот такие:
Все оглобельки — золотые!
А товары — парча да соболь,
А купчишки — сермяжный брат.
Заезжали они в харчевни,
Испивали кваску в деревне
И опять говорили: «Трогай!»
Да и снова — пошли, пошли…
Да и мы-то вовсю ударим,
Да покруче напев заварим:
Что за купчики, мол, ребята!
Что за бороды! Короли!
Проезжали они — такие,
Проезжали они — сякие.
Да по вотчинам тем посадским,
Да по громким тем слободам!
И с высоких возов смотрели,
Как за Псковом леса горели, —
А уж пели-то хлопцы, пели!
Хорошо б так теперь и нам.
Заводили они рассказы
Про хозяйские про лабазы…
Эй, гармони сюда, ребята!
Проверяй, гармонист, лады!
То не купчики удалые,
То извозчички молодые.
Знаменитые балагуры,
Дорогие мои деды.
Что за кони в запряжке были,
Что за воду из речек пили!
А в лесах-то кричала сойка,
А в домах-то цвела герань.
И сбирали мои «купчишки»,
Кроме денежной мелочишки,
То ли присказку, то ли сказку,
То ли песенку, то ли брань…
Ах вы чуды мои, причуды —
Эти гусельки-самогуды,
Да касатка моя — трёхрядка
Да поддужные соловьи!
Эй вы, «купчики» удалые,
Дедовья вы мои честные!
Ой, спасибо вам за раздолье
Этой песенной колеи.
Хорошо там у вас, в замостье,
Постоять на глухом погосте
И с кустом бузины дремучей
Погрузиться в покой времён!
И услышу я голос крови.
И пройдёт он, как ветер, в слове;
И проснётся в моей дремоте
Тот забытый вечерний звон…
Что за купчики проезжали!
Что за путь не спеша держали —
Из Москвы, говорят, да в Питер,
Через волховские края!
Сколько раз на возах сидели!
Сколько раз у костров храпели!..
И про это мое сказанье,
И про это песня моя.
1968
За великий Советский Союз!
За святейшее братство людское!
О Господь! Всеблагой Иисус!
Воскреси наше счастье земное.
О Господь! Наклонись надо мной.
Задичали мы в прорве кромешной.
Окропи Ты нас вербной водой,
Осени голосистой скворешней.
Не держи Ты всевышнего зла
За срамные мои вавилоны, —
Что срывал я Твои купала,
Что кромсал я святые иконы!
Огради! Упаси! Защити!
Подними из кровавых узилищ!
Что за гной в моей старой кости,
Что за смрад от бесовских блудилищ!
О Господь! Всеблагой Иисус!
Воскреси моё счастье земное.
Подними Ты мой красный Союз
До Креста Своего аналоя.
Значит — снова в путь-дорогу,
Значит — вновь не удалось.
Значит — снова, братцы, — с Богом!
На авось, так на авось.
Что нам отчее крылечко!
Что нам брат и что нам друг!
Ты катись моё колечко,
Хоть на север, хоть на юг.
Умираем, да шагаем
Через горы и стада.
А куда идём — не знаем,
Только знаем, что туда:
В те края и в те предместья,
Где дома не под замком,
Где растут слова и песни
Под лампадным огоньком.
Провались ты, зло людское,
Все карманы и гроши!
Проклинаю всё такое,
Где ни Бога, ни души.
То крылечко — не крылечко,
Где платочек — на роток…
Ты катись, моё колечко,
Хоть на запад иль восток.
Проклинаем да шагаем
Через горы и стада.
А куда идём — не знаем,
Только знаем, что туда.
1993
"Исходился, избегался царский стрелок "
Вадиму Кожинову
Исходился, избегался царский стрелок
Да по дебрям лесным.
Ничего не добыл он на царский пирог
Самострелом своим.
Ни единой косули не прыгнет вокруг,
И дроздов не слыхать.
И не к чести уже свой испытанный лук
Наготове держать.
Закручинился парень, уселся на пне.
(А уж ночка-то — вот!)
И послышалось вдруг: где-то там, в вышине,
Голубица поет.
И вскочил молодец, и наставил трубу
Сквозь лесные суки.
И узрел голубицу на Звездном дубу
Да у Млечной реки.
И ударила стрелка под то ли крыло,
И промчалась насквозь…
И великое пламя над миром прошло,
А верней, — пронеслось.
Издымились деревья, пропала трава,
И не стало воды.
Только месяц вверху зарыдал, как сова,
От великой беды…
И теперь, говорят, — ничего там вокруг:
Ни видать, ни слыхать.
Только эту вот притчу про сказочный лук
Мы решили сказать.
Грядущие сородичи мои
Да озарятся светом разуменья
И поведут все корешки свои
От дальней даты моего рожденья.
И скажут так: "Вот наши древеса
Они всегда раскидисты и юны.
У нас в роду не Божьи чудеса,
А золотые дедовские струны."
Ворожу свою жизнь — ухожу к тем начальным пределам,
Где я рос — прорастал, распускался цветком-чистотелом.
Заклинаю строку, а в душе уголек раздуваю,
И на струны свои эти пальцы свои возлагаю:
Старина ль ты моя! Прилетевшие первые утки!
Сторона ль ты моя! Луговые снега-первопутки!
Ворожба ль ты моя! Этих строк переборные струны!
Городьба ль ты моя! Из души исходящие руны!
Уплываю туда, ухожу к тем далеким началам,
Где так все хорошо и с таким все бывает навалом!
Где любые сороки поют, как заморские пташки,
Где любая труха превращается в запах ромашки.
Заклинаю строку. И в душе уголек раздуваю.
И на струны свои эти пальцы свои возлагаю:
Старина ль ты моя! Прилетевшие первые утки!
Сторона ль ты моя! Луговые снега первопутки!