И под листвой сидел рыдая
Пока не начал хохотать
Ворон на берегу
Слыша взрывы гальки, видя, как она скачет,
Ворон прикусил язык.
Видя, как пена морская громоздится горой,
Ворон потуже завернулся в гусиную кожу.
Чуя, как брызги от морских кореньев тают на загривке,
Ворон вцепился пальцами в мокрые камешки.
Когда запах китовой берлоги, омут последней молитвы краба
Пробуравил его ноздри,
До него дошло, что он на земле.
Он понял, что ухватил
Мимолётную часть
Оглушительных криков и конвульсий моря.
Понял, что стал лишним свидетелем, что никому не нужны
Ни понимание его, ни помощь —
Предельного усилия мозга в его крошечном черепе
Хватило лишь на то, чтоб удивиться морю:
От чего может быть так больно?
Претендент
Жил-был человек, и был он сильнейшим
Из сильных.
Он скрежетал зубами словно скалами.
Хотя его тело стремилось наружу как поток со скалы
Вливаясь дымом в глубокую глотку
Он прибил там себя гвоздями из ничего
Все женщины в мире не могли его сдвинуть
Они приходили с искаженными камнем ртами
Они приходили и солили своими слезами его раны от гвоздей
Лишь добавляя горечь
К его напряжению
Он бросил ради них свою улыбку свою гримасу
На глядящем вверх лице тела лежащего лицом вниз
Неприступный как мертвец
Его сандалии не могли его сдвинуть они высовывали язычки
И гнили там где он крепился
Все мужчины в мире не могли его сдвинуть
Они надвигались на него своими тенями и тихими звуками
Их доводы приносили облегчение
Словно цветы вереска
Его пояс не выдержал осады — он лопнул
И упал разорванным
Он ухмыльнулся
Хор маленьких детишек пришёл чтобы сдвинуть его
Но он глянул на них уголками глаз
Поверх своей ухмылки
И они навсегда утратили смелость
Дубовые леса приходили и уходили на крыле ястреба
Горы вздымались и опадали
Он лежал распятый во всей своей силе
На земле
Ухмыляясь солнцу
Сквозь щёлочки глаз
И луне
И всем атрибутам рая
Сквозь швы лица своего
Струнами губ своих
Ухмыляясь сквозь атомы и распад их
Ухмыляясь в черноту
В звенящее ничто
Сквозь кости зубов
Порой с закрытыми глазами
В бесчувственном испытании силы.
Ворон Эдип
С бинтами и бальзамирующим мёдом наперевес
Мумии штурмовали его изодранные внутренности.
Его скрутило, вырвало пустотой —
Он улетел.
Могильный камень упал ему на ногу
И пустил корни —
Он прокусил кость и убежал.
Водяная нимфа в долине счастья
Заплела ему мозги примулой, шиповником,
Затянув его рот во влажный перегной —
С воем он оставил ей добычу.
И бежал он, подгоняем звуками шагов, эхом
И часами на запястье,
Одноногий, робкий, безмозглый, не Ворон, а тряпка —
Так Смерть ему поставила подножку
И подвесила, хихикая, едва живого.
И часы его убежали вперёд в облаке праха.
Ворон висел на единственном когте — исправленный.
Предостережение.
Тщеславие Ворона
Пристально глядя в зеркало зла Ворон увидел
Дымку цивилизаций башни сады
Битвы он протёр стекло но появились
Дымки небоскрёбов паутины городов
Стекло запотело он протёр его появились
Болотные заросли папоротников расползавшиеся в дымке
Сочащийся паук он протёр стекло мельком
Увидел знакомое ухмыляющееся лицо
Но ничего хорошего дышал он слишком тяжко
И слишком горячо а в космосе так холодно
И появились дымчатые балерины
Горящие заливы висячие сады зловещая картина
Жуткая религиозная ошибка
Когда коричневый земляной змей возник
Из родильного атома
С обвившимся вокруг двойником
Поднимая длинную шею
Уравновешивая бесплодный и каменный взгляд —
Сфинкс окончательного факта —
И ворочая на сдвоенном огненном языке
Слоги шуршания сфер,
Бог скорчил гримасу, лист в печи
И колени мужчины и женщины расплавились, они рухнули
С оплавленными шейными мышцами, стукнулись лбами о землю
Брызнули слёзы
Они шептали "Твоя воля — наш мир".