Много мы с тобою пережили!
Помнишь — зной, перрон и духоту?
Пальмы нас сухие окружили…
Рядом мы… Похоже на мечту!
В шляпке ты, измятой от дороги,
У тебя усталые глаза;
Старый мопс нам трёт, ласкаясь, ноги,
И в глазах от старости слеза.
Много мы с тобою пережили!
Помнишь — номер, свечи, духоту?
Стены нас глухие окружили…
Рядом мы… Похоже на мечту!
На полу раскрыты чемоданы…
Я впервые у твоих вещей…
С кофеем ненужные стаканы…
Подали на поезд лошадей…
Много мы с тобою пережили!
Помнишь — палубу и духоту?
Волга и весна нас окружили…
Рядом мы… Похоже на мечту!
Как всегда задумалась глубоко
Ты опять о прежнем — о своём…
Радостно с тобой и одиноко;
Рассказать — так надо, но о чём?
Бог-поэт задумчивый и странный
Начертил поэму и для нас
И её вложил Он в наши раны
Для твоих глубоких грустных глаз.
Посмотри — любила ты другого,
Я другую, может быть, любил;
Ты живёшь страданьями былого,
Я былым страданья искупил.
Много мы с тобою пережили!
Помнишь ты его, забыл я ту…
И семьёй нас дети окружили…
Рядом мы — похоже на мечту!
1911 г.
АНГЕЛ СМЕРТИ
В день святой Елисаветы,
Как всегда — из года в год —
В старых креслах кабинета
Сядут, с ними старый кот.
Будут кофе пить из чашек
С тонким розовым цветком
И прошивки для рубашек
Плесть задумчивым крючком.
Ангел мира и забвенья,
Встань у кресел позади,
Осени их смертной тенью
И кота не разбуди.
1911 г.
"Пусть только холм твоей могилы"
Пусть только холм твоей могилы
Да писем бледные духи,
Да вензель, врезанный в перилы,
Да эти бедные стихи
Остались памятью скупою.
Я знаю нынче, в поздний час,
В аллее встречусь я с тобою
И обручат берёзы нас,
И липы нам венцы наденут,
И ветер нас благословит…
«O gieb, mein Ziebling, mir dein Wehmuth,
Gieb mir dein Her und Ziebe mit!»
На сквозной прогалине
Лунных лучей
Я стою в проталине
Твой и ничей.
Зацелован ветками
Нежных берёз,
Зачарован редкими
Каплями слёз.
Ты склонилась радостно,
Прячешь лицо,
Дышишь-шепчешь сладостно,
В пальцах кольцо…
Я во власти милых тайн…
Месяц велит:
«Her und Ziebe nimme mein,
Nimme wohl mit!»
1911 г.
"Праматерь ночь, с тобой сижу у лампы"
Праматерь ночь, с тобой сижу у лампы
И, слушая осенний мерный шум,
Приподнимаю занавес у рампы,
А там, за ним, вся жизнь, весь сгусток дум.
Торжественно, с мучительным покоем
В провал былого опуская гроб,
Над безднами плыву безумным Ноем,
Избегнувшим и выжившим потоп.
Вокруг во рвах разбросан щебень пёстрый
Домов, деревьев, утвари скупой,
И по скале обломанной и острой
Висят тела последнею толпой.
Гляжу на них, открыв окно ковчега,
Ещё шумят, свергаясь с гор, ручьи…
Летят ко мне (им нет внизу ночлега)
С масличной ветвью голуби мои.
1912 г.
САМОВАР
Ещё полны раскрытые корзины
И крепко пахнет в даче от рогож…
Какое дело зяблику! С вершины
Поёт он, что весна, что день погож.
Пьяны приездом радостные дети
И бегают, усталость позабыв…
«Как благостно, как солнечно на свете», —
Малиновки поют наперерыв.
Я жертву приношу весне, как предки,
В расстёгнутом пальто под сосняком
Я собираю шишки, иглы, ветки,
А самовар плюётся кипятком.
В жерло трубы, прожжённой и измятой,
Волнист и густ, медлителен и прям
Восходит дым тяжёлый и косматый,
Воистину угодный небесам!