О, ЖИЗНЬ МОЯ, КАК ТЫ МГНОВЕННА
О, жизнь моя, как ты мгновенна,
И как горчит твое вино!
Так будь же все благословенно,
Что было в суете дано.
Благословляю каждый злак,
И сон, и раннюю дорогу,
Благословляю боль и мрак
За то, что научили Богу,
И строки плотные страниц,
Где спрятана премудрость рода,
Добро и зло - модель частиц
В полях анода и катода,
И воспеваю каждый день,
Что прожит искренне и скомно,
И труд, и царственную лень,
И стол - и постный и скоромный.
Благословляю все и всех,
В ком или в чем природа пела,
И стих и первородный грех,
Что воплощают дух и тело.
Прощаю, плачу и молюсь,
Пою, как сыч, и плачу снова,
Что богоизбранная Русь
Венец примерила терновый.
Благословляю каждый дом,
Что мне давал приют и пищу
И осенял меня крестом,
Преображая дух мой нищий,
И женщин теплые поля
Голубоватого свеченья,
Что дарит Космос и Земля
Для облегчения мученья,
И зелень влажную лугов,
И лес от ноября простылый.
Благодарю моих врагов
За то, что понял и простил их.
ОГЛЯНИСЬ НЕ ВО ГНЕВЕ
Быть может, придут долгожданные сроки,
и правда пройдется по всем временам,
чтоб в будущей жизни усвоить уроки
и помнить опричников по именам.
Сокрытый вельможа, чиновник-кропатель,
кто, плоть надрывая, невинных травил,
один был доносчик, другой был предатель,
вот этот - завистник, а этот в крови.
И чтоб помянуть убиенные души,
твердим имена, и не хватит свечей.
но сон супостатов боимся нарушить.
Мы так уважаем своих палачей!
Легко и спокойно живут некрофилы,
и власть предержащий корявой рукой
карают идеи, романы, и фильмы
и честь воздают только за упокой.
а мы говорим полуправду лукаво,
и, все имена опустив между строк,
как будто себе оставляем мы право
другим преподать этот черный урок.
Как вырваться нам из трусливого плена?
Так ждали в тридцатых визита в ночи.
О жертве скорбим, преклоняем колена,
и о подлеце мы стыдливо молчим,
кто самых великих борцов уничтожил,
почти обескровил науку и рать...
мне облик его неприятен до дрожи,
я имя его не хочу повторять.
И я умоляю: судите злодея,
и бросьте Фемиде на чаши весов
погибших сердца, оскверненье идеи
и все имена лизоблюдов и псов.
Не ради отмщенья, а ради надежды,
что низость вовек не посмеет восстать,
и гений Российский не смогут невежды
насиловать и поворачивать вспять.
Оглянись не во гневе, а в смущеньи и горести,
не боясь от стыда и прозренья сгореть.
Назови свои беды по имени совести,
чтобы их узнавать, если явятся впредь.
ОЖИДАНИЕ
Пространства, пути, перепутья,
несется зеленый вагон.
Любите, писать не забудьте,
на взлетной струится бетон.
Терпенье, надежда, гаданье,
и радость, и сладкий испуг,
когда из эпох ожиданья
к тебе возвращается друг.
Возьми его теплые руки,
в глаза его тихо взгляни.
Быть может, забыл он в разлуке
те давние славные дни,
а если он все-таки помнит,
то мчит его яростно жизнь
от глаз твоих, сердца и комнат,
то значит, молчи и держись.
И, значит, люби его выше,
чем вас разлучивший полет.
Он слухом тебя не услышит,
но сердцем, быть может, поймет.
И жди его верно и все же
и малой надежде будь рад.
порой ожиданье дороже,
того, кто вернулся назад.
Ожиданье, ожиданье - неоглядная страна,
и до встречи от прощанья
времена и расставанья
и дорога не одна.
И понять не в состояньи
мы в печали расставанья,
где ошибка, где вина.
ОКТЯБРЬ
Когда октябрь прохладными ветрами
качает вдоль проспектов тополя,
и отплатив великими дарами
готова до весны уснуть земля,
Крахмальным утром школьных перезвонов
начнется день, как тысячи других,
и примется за старые законы
весь юный мир в воротничках тугих.
Припев: Веселеют в работе и сердце и руки,
и пролеты гудят, словно струны гитар.
Мы основы основ высочайшей науки
постигаем, как азбуку учит школяр.
Мелодии над площадью забьются,
потянутся из утренних дворов,
и в проходные музыкой вольются
десятки тысяч судеб и миров.
Начнется день и с ним придут заботы,
мы этот ритм освоили давно.
Так в песне ни одной неверной ноты,
а все как надо, все как быть должно.
Припев.
Необратима смена поколений,
спешат нетерпеливые года.
И мы горячих слов и детскость мнений
не повторим, быть может, никогда.
Но в каждом детство все-таки осталось,
мы любим ясность, любим простоту.
И мы не примем мудрость за усталость,
за слабость мы не примем доброту.
Припев.
ОСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ (из Бодлера)
Мы скоро в сумраке потонем ледяном,
Прости же, летний свет, и краткий и печальный.
Я слышу, как стучат поленья за окном
И гулкий стук звучит мне песней погребальной.
В моей душе зима, и снова гнев и дрожь,
И безотчетный страх, и снова труд суровый.
Как солнца льдистый диск, так, сердце, ты замрешь,
Ниспав в полярный ад громадою багровой.
С тревогой каждый стук мой чуткий ловит слух,
То эшафота стук, не зная счета ранам,
Как башня ветхая, и ты падешь, мой дух.
Мой дух, давно расшатанный безжалостным тараном.
Тот монотонный гул вливает в душу сон.
Мне снится гроб, гвоздей мне внятны звуки
Вчера был летний день, а вот сегодня стон,
И слезы осени - предвестники разлуки.
Люблю ловить в твоих медлительных очах
Луч нежно тающий и сладостно зеленый.
Но нынче бросил я и ложе и очаг,
Светило пышное и отблеск волн влюбленный.
Но ты меня люби, как нежная сестра,
Как мать, своей душой в прощении безмерной.
Как пышной осени закатная игра,
Согрей дыханьем грудь и лаской эфемерной.
Последний долг пред тем, кого уж жаждет гроб
Дай мне, впивая луч осенний, пожелтелый.
Мечтать, к твоим ногам прижав холодный лоб.