«Тот, кто не может, пусть сторонится…»
Тот, кто не может, пусть сторонится,
Молчит!
А песен наших диких конница
Копытами в гранит.
Чтобы запели стены города,
Услышав нас.
Чтобы дрожали старцев бороды.
Наш час!
Стихом стальным, стихом эпическим
Пора давно —
Но о символическом и о космическом
Не нам дано!
«Скупою горстью падают слова…»
Скупою горстью падают слова,
С трудом коплю и собираю строки.
Но кружится от взгляда голова,
Лови, я кину их в простор широкий
Полета без движенья в высоту!
— За голову откинутые руки,
Холодных губ касанье на лету,
Еще нежней от близости разлуки,
И оттого, что право теплотой, —
Чуть розоватой и прозрачной кожи, —
Почти украденной, дышать с тобой,
Мне золота всех россыпей дороже!
«Унтергрунд»
Желто-красной линией змеится,
Набегает взглядом волчьих глаз,
Осторожней, можно оступиться…
Дверь захлопнулась, туннеля мгла.
Люди, люди, духота, усталость…
Но одно движение руки,
Серой куртки — поезд закачало…
Встречный… Остановка и свистки.
Путь свободен, тронулись быстрее,
Смотрит вдаль, в оконце человек.
Не догнать двустопному хорею
Рифмы цепью заковали бег!
«Дурманящий и неотвязный бред…»
Дурманящий и неотвязный бред —
Так можно биться головой об стены
Воспоминаний обостряет след,
До грусти обморочной и блаженной.
Такое поднимается тепло,
Что обозначить не найдется знаков,
Ни мыслей нет, ни образов, ни слов,
Обрывочных косноязычий накипь.
А может быть!
А может быть, мне это только снится.
Подземной гул, асфальт, Берлин,
Сливаются чужие лица
И ты — один!
Проснусь, увижу на окне узоры
И зайчиков на потолке.
Наверно поздно, уж подняли шторы —
Часы — в руке!
А за окном, там снежные сугробы,
Извозчики и дым костров,
И у ворот наш дворник узколобый
С охапкой дров.
Скользит по скользкой мостовой прохожий:
Румяны щеки, красен нос
Кусает больно — шуба не поможет —
Крутой мороз!
Расставанье
Надыши мне своего тепла —
Слов не надо даже на прощанье —
Чтоб улыбкой встретить я могла —
Но как больно, милый, расставанье.
Ты меня за это не вини.
Так покорно протянула руки.
Впереди — асфальтовые дни,
Голос спутницы моей разлуки.
Все равно, что было позади,
Ты один, а прочее все мимо!..
Но зачем же раны бередить,
Я и так любовью одержима.
«Когда ноябрь октябрю на смену…»
М. Осоргину
Когда ноябрь октябрю на смену
По ржавым листьям медленно бредет,
Как муж ревнивый, увидав измену,
Как до конца все промотавший мот,
Как та старуха в сказке у корыта,
Как девочка — опомнилась — бледна,
А рядом кукла новая разбита,
Стою у растворенного окна.
А ты — но я напоминать не стану —
Берлинский позабыть успел туман,
В стране, где с уличных ларьков каштаны
Смуглеют, подле золота банан.
В стране, где в воздухе прозрачном ночи,
В протяжном говоре любовь, во всем
Таким густым надышена теплом.
Скажи, ты вспомнить ли меня захочешь?
«Не детей игра…»
А.Бахраху
Не детей игра,
Не огонь костра,
Не любовный бред.
Дружбы прочный след,
Дружбы нежный взгляд
Приведут в твой дом,
Погляжу назад,
Погляжу кругом!
Не страшусь разлук,
Не бросаю рук
В темноте ночей…
Нет ни верст, ни дней.
Милый друг поверь,
Нет и дела мне,
Что живешь теперь
Ты в иной стране.
«Улыбка вежлива, спокойный вид…»
Улыбка вежлива, спокойный вид
И не дрожит, здороваясь, рука,
Так охраняет гул Невы гранит
И день и ночь, без отдыха, века.
А зубы стиснуты, как отвернусь,
Не то прорвется сквозь улыбку крик,
Так больно стиснуты, ну что же, пусть,
К тебе он все равно бы не проник.
По вечерам посиживать в кино,
А днем упорно почтальона ждать,
И, опускаясь медленно на дно,
О будущем стараться не гадать.
Знакомым
Час одиночества — раздумья час,
Чем встретить гул твоих шагов тяжелых,
Где мыслей заготовленный запас!
Лишь частые, тревожные уколы
Пронзают память — образы растут
И вырвавшись стремительно — как кони,
Бессилен кучер, не поможет кнут,
Вперед помчались, точно от погони.
На улице хохочут за углом
И улыбаются в глазах прохожих,
Гигантским водят надо мной смычком,
Вчера, сегодня, все одно и тоже.