Забывчивы люди… не их ли же речь
Мне, юноше, кровь кипятила,
Что родину надо любить и беречь,
Хотя бы за это могила
И стерла в цветущую пору с лица
Родимой твердыни ее храбреца?
Зачем же считают опасной
Теперь, как я вырос, любовь к ней мою,
Когда я действительно грудью стою
За счастье отчизны прекрасной?..
Забывчивы люди… не ты ли сама,
Подруга моя дорогая,
Едва не сходила, бывало, с ума,
Надежды мои разделяя
На битву с врагами отчизны моей?
А ныне, когда я напомню о ней
В плену, за решеткой железной, —
Зачем же ты никнешь на грудь головой
И слышу я вопль раздирающий твой —
Твой вопль обо мне безнадежный?!.
<1872>
268. ПЕСНЯ
Песня — свобода моя,
Песня — моя и отрада!
Если я смолкну, друзья, —
Мне ничего уж не надо…
Над колыбелью моей
Песня, как гений, витала:
Бедная мать моя в ней
Силы свои почерпала…
Слушая песни ее,
Я приучался сурово
Личное благо свое
В счастии видеть другого…
Песня вдохнула в меня
К подвигам жажду святую,
Чтоб до последнего дня
Биться за мысль молодую…
Петь мастерица была
Дней моих светлых подруга;
С песней она и ушла
В мир беспечальный от друга…
Песней я только и мог
Эту наполнить потерю:
Я изболел, изнемог,
Но в возрождение верю…
Пусть и еще надо мной
Бури промчатся с грозою.
Прежде чем пасть под грозой,
Встречу их песнью родною…
Если ж я смолкну, друзья,
Мне ничего уж не надо:
Песня — свобода моя,
Песня — моя и отрада!
<1875>
269. ТЕПЛЫЙ УГОЛ
Не велика моя квартира:
Шагнул два раза — и стена;
Но здесь зато вопросам мира
Ширь необъятная дана.
В квартире, правда, свежесть дачи
И дует запросто сквозняк, —
Зато, как спор пойдет горячий,
Потеют все, да еще как;
Положим, мебели немного —
Всего два стула да кровать,
Но молодежь не судит строго,
И ей к тому не привыкать.
Притом за ряд таких стеснений
Гостям советую я всем
Отнюдь свободу жарких прений
Не ограничивать ничем.
Подслушать некому их спора:
Слуга для всех — хозяин сам,
А он их юного задора
Не выдаст мнительным ушам.
Не спорю, мог бы я прелестней
Себе устроить уголок,
Да ведь порывам мысли честной
Открыт мой настежь кошелек.
Мне говорят: «Вы без расчета
Живете, старый холостяк»,
Но это — мненье идиота,
А для меня оно — пустяк.
Как! эти лица в цвете жизни,
Что жмут мне руку как друзья —
Надежда, будущность отчизны, —
Неужли это не семья?
Мне говорят: «Самих тревожит
Вас часто волчий аппетит».
Так что ж? Ко мне являться может
Обедать каждый, кто не сыт.
Скудна обитель трудовая,
Но что поставлено на стол,
Ешь смело, юность золотая:
Хозяин — русский хлебосол.
Одно неладно: для пирушки
Стаканов, рюмок не найдешь, —
Так будем пить из общей кружки…
— За ваше счастье, молодежь!
<1877>
270. МИР ПРЕКРАСЕН…
Мир прекрасен, мир чудесен…
О, не спорю я!
Только он немного тесен,
Только полон тайны весь он,
Только в нем не столько песен,
Сколько слез, друзья!
Человек умен; он много
Делает добра…
Но у каждого порога —
Будь то храм — жилище бога,
Замок, хижина, берлога —
Нищие с утра!
Жизнь светла, как солнце в лето…
Да! но есть в ней тень:
Яд вчера, сегодня где-то
Смерть с моста, из пистолета
Кто-то бацнул в лоб, — и это
Каждый божий день.